в этом или нет, она родит, с твоей поддержкой или без нее.
От Райкера по-прежнему не было ни слова, но его тело было напряжено. Все пошло не по плану. Я надеялся вразумить его, а не затевать спор, от которого он чувствовал бы себя полным дерьмом. Мне следовало более тщательно подбирать слова. Черт, может, он был прав во всем и это не мое дело. Я только что вмешался в их проблемы, не так ли? У меня тоже не было на это права.
— Она покончила со мной? — спросил Райкер с пустым выражением лица.
— Не мне отвечать на этот вопрос, — сказал я, ненавидя себя за то, что проговорился.
— Скажи правду, чувак. Я тебя прошу.
Дерьмо.
— Я… Я не знаю, Райкер. Это чистая правда, ясно?
Его глаза покраснели от непролитых слез. В этот момент я понял, как сильно он ее любит. Это была чертова неразбериха. Его сердце лежало на столе. Я видел, как оно истекает кровью надежды.
— Мужик, — Выдохнул я, качая головой, — зачем ты это сделал, Рай? Почему? Все шло хорошо. Она была у тебя. У тебя была работа. У тебя были друзья. У тебя был я. Зачем ты это сделал?
Он облизал пересохшие губы и с трудом моргнул, чтобы сдержать слезы.
— Бля, тебе лучше этого не знать, брат.
— Чего мне лучше не знать?
— Ты не захочешь знать, какое дерьмо я там разворошил. Это не то, от чего я просто могу уйти.
Я пристально посмотрел на него, пытаясь понять.
— Во что ты вляпался?
Райкер не ответил. Он снова огляделся, его губы были плотно сжаты, а на лице застыло страдальческое выражение. Мне хотелось встряхнуть его и спросить, о чем он, черт возьми, говорит!
— Райкер, — Настаивал я.
— Не имеет значения, — прошептал он. — Тебя это не касается.
— Ты мой брат. Ты мой друг. Ты моя кровь. Что бы ни случилось с тобой, это касается и меня. Я люблю тебя, чувак. И ты это знаешь.
Он кивнул.
Минуты шли. Тишина убивала меня. Я хотел проникнуть в его чертову голову. Я хотел все понять. Но эта возможность прошла мимо. Я понял это по выражению его глаз. Парень собирался закончить разговор и вернуться в свою скрытную оболочку.
— Что бы ни случилось, — Раздался его тихий, побежденный голос, когда он встретился со мной взглядом своих карих глаз, — просто присматривай за ней, брат. Ты единственный, кому я доверяю. Единственный, Хит. И если ты думаешь, что она сможет это сделать, тогда все в порядке. Я.… научусь принимать это как-нибудь. Все, о чем я прошу, это беречь и заботиться о ней, и я знаю, что прошу слишком многого, но клянусь Богом, я выйду отсюда и поцелую чертову землю, по которой ты ходишь, потому что она — все, что у меня есть. Она — все, что мне нужно. Она для меня все, Хит. Так что, пожалуйста…
У меня сдавило горло. Мои глаза горели от желания заплакать, но я сумел взять себя в руки. Это было неправильно. Вся эта ситуация была неправильная. Я не должен был приходить в тюрьму, чтобы увидеть своего брата. Несмотря на всю эту секретную чушь, в которую он ввязался, он этого не заслужил. Как, черт возьми, я мог думать иначе? Это было достаточным наказанием. Мне хотелось бросить ему ключ, освободить его и смотреть, как он меняется. Потому что я искренне верил, что он это сделает. Брат ухватится за второй шанс всем своим существом и перевернет свою жизнь.
— Тебе даже не нужно просить, — выдавил я с твердым кивком. — Дело сделано, брат.
***
Элли сидела на диване и ела мороженое, когда я вошел в квартиру. Она отвернулась от шоу, которое смотрела, и тут же выпрямилась, увидев меня. На ней была одна из огромных мотоциклетных маек Райкера и его спортивный костюм. Ее волосы были собраны в беспорядочный пучок, а голубые глаза широко раскрылись, встретившись с моими.
В груди что-то зашевелилось. Я никогда не заходил в свою квартиру и не заставал женщину, которая чувствовала бы себя как дома. Всякий раз, когда Элли была рядом, она либо была в комнате Райкера с ним, либо игнорировала меня.
Мы никогда не общались.
Раньше я думал, что она меня ненавидит. Но теперь я знал, что она просто застенчива.
Она поставила миску и сложила руки вместе. Я видел ее беспокойство. Она ждала меня. Для этого.
Я положил ключи и сел рядом. От нее пахло Райкером, и мне не нравился этот запах на ней. Я покачал головой от дурацкого чувства внутри и повернулся к ее взволнованному лицу. Боже, какая же она хорошенькая, правда? Лань с испуганными глазами. Это была тонкая привлекательность, которая росла, пока не проникала в твои кости, и ты не мог смотреть на нее, не чувствуя этого. Менее очевидный вид красоты был самым опасным, понял я. Потому что это заставляло тебя продолжать смотреть, продолжать видеть эту красоту, пока каждый дюйм этого лица не будет выжжен в тебе.
— Он не против, Элли, — тихо сказал я, не обращая внимания на то, как странно участился мой пульс.
Ее глаза тут же наполнились слезами.
— Серьезно?
Я молча кивнул.
— Да.
— Он не пытался уговорить сделать аборт?
Я тут же покачал головой, понимая, что эта ложь необходима.
— Нет, он был потрясен. Я имею в виду, он задавал мне всевозможные вопросы.
— Например?
— Например, какой срок.
— И ты ему рассказал?
— Да.
— Что он сказал?
— Он хочет, чтобы ты прошла через это.
Она вытерла глаза и широко улыбнулась мне. Это была прекрасная улыбка. Она делала ее менее похожей на несчастного человека, каким девушка была всю прошлую неделю.
— Это удивительно, — сказала она. — Я думала об этом весь день. Я уже так привязалась к этой беременности, что решила, что мне все равно, что он скажет. Потому что это мой выбор, понимаешь?
Я кивнул, чувствуя облегчение от ее убежденности.
— Это твой выбор, Эл. Если бы я не подтолкнул тебя в самом начале…
— Нет. Ты был прав. Я действовала импульсивно. А теперь нет. Теперь я смотрю на общую картину и знаю, что все будет хорошо. Мне все равно, если придется отложить колледж и работать на дерьмовой работе. Я хочу сделать это, потому что я хочу доказать, что могу быть ответственной за любые неожиданные препятствия, которые встают на моем пути. Потому что жизнь никогда не идет по плану, верно? Это американские горки, и ты никогда
