он сжал руку высокой, под стать ему самому, женщины, произнёс что-то, и та неуверенно приподняла уголки губ. Вот хлопнул по спине молодого паренька, чьё лицо было сплошь усыпано угрями. Помедлив, мальчишка отдал Конноли ружьё, которое наверняка стащил у отца.
— Повезло тебе с ребятами, Алекс, — в голосе Роуза прозвучало искреннее одобрение. — Может, вы и впрямь разберётесь с этим бардаком… Да только Тёрнер всё равно должна ответить.
— Перед тобой?
— Перед городом!
Он вдруг повернулся к крыльцу, нахмурился. На верхней ступеньке стоял Дэйв Сойер, небритый и растрёпанный, и синяки под его глазами казались почти чёрными. Заметив Алекса, Сойер коротко кивнул и перевёл взгляд, в ту же секунду утратив к нему интерес.
— Дэйви! — старик Роуз, прихрамывая, направился прямиком к нему. — Давненько не виделись! Мне тут надо кое о чём потолковать с твоей хозяйкой.
Как только он оказался достаточно близко, Сойер, не меняясь в лице, вынул из кармана миниатюрный револьвер.
— Дальше не ходи.
— Ты, значит, цепным псом заделался, паскуда? Дай мне поговорить с Рэйлин!
— Она не принимает гостей.
Он чуть отодвинулся вбок, и Алекс различил в коридоре кресло-качалку. Фигура в нём, несмотря на жару, была укутана во что-то плотное. Кресло стояло в тени так, что сидящий человек от макушки до пояса утопал в полумраке — как ни старайся, не различишь ни единой чёрточки. А вот дробовик на коленях был отлично виден каждому, кто сейчас заглядывал в дом с таким же любопытством, как Алекс.
— Не пытайтесь войти в дом, — предупредил Сойер. — Если я не начну стрелять, начнёт она.
Он неспешно сошёл со ступеней, двинулся вперёд, не особо опасаясь, что кто-то может его задеть. Люди молча отстранялись, избегая касания — будто вместе с Тёрнер они оба стали паршивыми овцами, виновными во всех бедах этого города. Ещё немного — и кто-нибудь наверняка скажет, что и на женщин с бейсбольной битой наперевес охотились они, а не Ленни Дикинсон.
— Рэй тебе ничего не скажет, — наконец сказал он, останавливаясь перед Роузом. — Забирай остальных и проваливай.
— Почему только мне? Все хотят услышать правду, Дэйв. Хотят узнать, как она упустила сукина сына, убившего мою Берту.
Алекс не успел вмешаться: между ними вклинилась Бейли, раскинула руки, не давая подойти ещё ближе. Его же ноги сами несли к дверному проёму, к фигуре в кресле-качалке, молчаливой и неподвижной. Казалось, ещё пара шагов — и можно будет войти в дом, протянуть руку, коснуться накидки, в которую была укутана Тёрнер… Да, ей это вряд ли понравится, но они обсудят его своеволие — как, безусловно, и многое другое. Вопрос с Дикинсоном едва ли можно было решить по телефону, и личная встреча стала бы настоящим спасением.
Пальцы Сойера обхватили его запястье, с силой дёрнули. Алекс, балансируя на краю ступеньки, едва удержался и не рухнул на спину.
— Не стоит. Правда, не лезь к ней.
— Но их нужно успокоить, — Алекс кивнул на недовольно перешёптывающихся людей. — Они хотят услышать хоть что-то, сам видишь. Не лучше ли ей сказать пару слов?
— Нет. По крайней мере, не сейчас.
— Я не понимаю…
— И не поймёшь, — Сойер выглядел уставшим до такой степени, будто бы вообще не спал на этой неделе. — Она ничего не сможет с ними сделать. А вот ты — да.
— Что?..
Сойер вдруг улыбнулся — на долю секунды, но этого хватило, чтобы из-под высушенной полумёртвой оболочки просочился человек, который когда-то с виртуозной лёгкостью спасал жизни в местной клинике.
— Ты же тут шериф, Алекс. Утихомирь их.
Громко щёлкнул замок.
Алекс стоял перед закрытой дверью и чувствовал себя полным идиотом. Ему, безусловно, пару раз доводилось произносить речи — но ещё никогда слушателями не были разгневанные горожане, желающие разорвать на куски его предшественницу. Одно неверное слово — и произойти может что угодно.
Хотелось высадить дверь к чертям и выложить Сойеру всё, что он думает о таких идеях. Останавливало то, что рядом были люди, которые ждали хоть какой-то мелочи, способной поселить в их сердцах жалкое подобие мира.
Он нервно сглотнул, повернулся к собравшимся.
— Я обязательно поговорю с мисс Тёрнер, — сказал Алекс негромко, но твёрдо, — когда настанет более подходящий для этого момент. Мне понятны ваша боль и ярость: несмотря на то, что несколько лет я провёл за пределами Хэллгейта, не прошло и дня, чтобы я не думал о тех, с кем ходил по одним и тем же улицам. Тех, чьи жизни оборвались по вине Ленни Дикинсона. Но в этом виноват именно он, а не Рэйлин Тёрнер — и вымещать на ней гнев бесполезно. Сейчас я могу лишь обещать, что полиция города сделает всё, лишь бы как можно скорее вернуть Дикинсона обратно в тюрьму.
— Клянёшься? — крикнул Роуз. — Твоё слово, шериф?
— Моё слово. Поверьте, каждый полицейский понимает, как вы напуганы. Нам тоже страшно. Все мы знаем, на что способен Дикинсон. Я вырос рядом с вами. Следил за тем, как его пытаются поймать, и с ужасом читал новости. Я посажу его снова. Дикинсон не останется на свободе — это я обещаю.
Возможно, подействовало напоминание, что Алекс не был чужаком, но люди понемногу принялись расходиться. Последним к своей машине похромал старик Роуз. Он смерил Алекса недоверчивым взглядом, но всё-таки промолчал, и это вселяло толику надежды.
Наконец у дома Тёрнер не осталось почти никого. Бейли и Конолли сели обратно в служебную тачку, Бартон неподалёку разговаривала с кем-то по телефону, и выражение её лица Алексу очень не понравилось. Казалось, она была… напугана? Ошарашена?
Трубка вылетела из её дрожащих пальцев, упала экраном вниз. Алекс поднял его — по стеклу расползалась сеть мелких трещин.
— Нат? Всё нормально?
— Там… Ну… — она хватала ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег, и не сразу смогла отдышаться. — Дикинсон снова убил.
Алекс не мог выдавить ни звука.
— Тебя просят приехать, — добавила Бартон.
После того, что произошло только что, её слова звучали как нелепая шутка. Вот сейчас она засмеётся и скажет: «Попался!» — и Алекс, конечно, взбесится, но ненадолго. Вот сейчас, сейчас…
Бартон молчала и обводила пальцем каждую трещинку на экране так, будто от этого зависели судьбы всех горожан без исключения.
В полной тишине
