сейчас прям покраснел весь и ручки трясутся. Да вот только коротки они у тебя! Заходи сюда! Чего за камерой да за микрофоном прячешься? Слабо, как мужик с мужиком?
Я старался его вывести из себя. У меня был всего лишь один шанс. И мне надо было, чтобы контроль его максимально ослаб. Другого варианта выяснить, кто за всем этим стоит у меня не будет. По крайней мере сейчас. Но упускать свой шанс я не собирался.
— Да как ты смеешь так разговаривать!.. — начал было пропитый, но тут же заткнулся.
Похоже микрофон выключили. Сейчас моему охранничку натягивают глаз на очко, за то, что едва не проговорился. Вот и отлично. А мы подождем. Еще немного потренируемся с разрядами. Сейчас им наверняка не до того, чтобы смотреть в камеры. Там сейчас разборки идут. Надеюсь, там не много народу? А то ведь могут и подглядывать.
На всякий случай, я снова не стал усердствовать. Зато преодолеть тканевый барьер повязки на этот раз оказалось легче.
На этот раз я услышал звук включаемого микрофона.
— Ну что? Уладили свои разногласия? — весело спросил я. — Охранник мой жив? Или уже тоже начал гнить где-нибудь?
Представитель групп молчал. Я слышал, как он дышит, но ничего не говорит. И это было замечательно.
— Ты не понимаешь, с чем играешь, — наконец произнес он. — Я хотел просто поговорить, но ты путаешь мне карты. Если не сможешь убедить меня, что не опасен власти, то тебя просто убьют. Я легко отдам такой приказ. Не в первый раз.
— Ну так отдавай. Зачем я тебе вообще нужен?
А вправду? Зачем я им? Почему они со мной говорят? Вот о чем стоит подумать. Не просто так они тянут. Если бы я им лишь перешел дорогу, давно бы замочили и дело с концом. Ну может так легко им это бы и не удалось, но попытались бы точно.
Это значит, что в том, что я делаю есть что-то, что их устраивает. Что-то такое, ради чего они готовы терпеть меня. Причем, это явно связано не с деятельностью Даны. Ведь она идет против них. Это связано с чем-то другим. И тут есть несколько вариантов. Либо это мои робингудские замашки. И они просто таким образом хотят получить дополнительный рычаг воздействия на семьи, не входящие в их кружок заговорщиков, либо это связано с Фон Кляйненом. Ведь они наверняка в курсе наших с ним отношений. А может быть просто с даром? Тоже вариант. Может мой уникальный дар им понадобился? Черт! Слишком много неизвестных и много вариантов.
— Последний раз спрошу, — недовольно произнес голос, так и не ответив на мой вопрос. — Замышляешь что-то против власти?
Сказать нет? Проблем-то соврать неизвестно кому. Да только так не интересно. Так я ничего не выгадаю и не узнаю. Тем более что власть олицетворяет Дана. А против неё я точно ничего не замышляю. Но им об этом знать не нужно.
— Послушай, что я тебе скажу, урод, — начал я издалека. — Засунь свой вопрос себе в толстую задницу, затем тащи ее сюда и только тогда мы поговорим.
— Я не привык, чтобы со мной так говорили! — воскликнул голос в динамике.
— Да мне пофиг, как ты привык. После того, как я все тут изменю, тебе придется привыкать к другому отношению. Может даже научишься лизать мне ботинки!
— Я урою тебя! — прохрипел динамик.
— Заходите господин Успенский, всегда рад вас видеть!
— Как?..
Вопрос прозвучал, и микрофон тут же вырубился. Но в этом коротком слове было столько удивления искреннего и неподдельного, что я понял: я угадал!
Это была единственная фамилия, которую я знал. И крошечный шанс, что с той стороны микрофона окажется именно этот человек. Но сложив все, что я знал, я решил рискнуть. Если бы не угадал, то ничего не получил. А угадал, значит получил все.
Если за внедрением лысого к Дане стояли Успенские, то значит во всей той структуре они имеют самый низкий рейтинг. Не станет верхушка подставляться. А для разговора со мной кого пошлют? Правильно — шестерку. Я, конечно, о-го-го какой крутой, но они-то этого не знают. Да и не пойдет король вести допрос. Отправят кого попроще.
В общем, можно сколь угодно долго себя хвалить, но нужно было готовиться к приходу кого-то реального.
После того, как этот козел осознает, что прокололся, у него не останется выбора кроме как пустить меня в расход. И это сделает уже его шестерка. Что придет он сам можно даже не надеяться. Главное, чтобы все получилось.
Лязгнула задвижка на дверях и скрипнули петли, словно подзастыли на морозе.
Я приготовился.
Поднял голову, как смог высоко, и увидел. Не дальше, чем в метре от моей головы чернело отверстие ствола.
Глава 6
Не раздумывая ни секунды, я сосредоточился и вложил все, что мог в молнию, выпущенную из глаз через ткань.
В этот же момент раздался выстрел.
Ткань мгновенно выгорела, оставшись перед глазами черными обугленными краями. Зато в середине зияла дыра, через которую я мог отлично лицезреть происходящее.
В сиреневом свете рвущейся из глаз молнии, я второй раз в жизни увидел, как пуля зависла в воздухе.
Один момент меня смущал. В прошлый раз я сжег и пистолет, и руку, что его направляла. Сейчас мне не хотелось такого. Ведь на крик могут прибежать еще похитители, а справиться с несколькими людьми в моем положении будет не просто.
В этот раз рука с пистолетом не превратилась в пепел, а все еще была напротив лица. Зато в глазах стрелявшего поселилось недоумение и легкий испуг.
Ну еще бы. Не часто в жизни можно видеть остановленные в воздухе пули, если ты не фанат Матрицы.
Но сейчас я радовался не этому.
— Слава богу, что рука цела, — сам не заметив того, произнес я вслух.
— Старовер? — пробормотал стрелок в полном недоумении, переходящем во что-то совершенно иное. — Господи боже, прости меня! — завопил здоровенный мужик, бросив на пол пистолет, задрал глаза к верху и сложил ладони вместе.
Затем он грохнулся на колени и, глядя на меня, залепетал:
— Прости меня грешного, не признал!
Согнулся в поясе, ударился головой о лед.
Мать вашу! Лед вокруг!
Снова выпрямился, стоя на коленях и заголосил:
— Приказывай, что хочешь сделаю. Моя вина, все
