Утро выдалось прохладное. Не такое, как в это время года в Пицунде.
Несмотря на ранний час, площадка перед «офисом» стремительно пустела. В боксе Даур видел, как водители подходили к столу Астамура, расписывались в путевом журнале и один за другим уходили. Слева около соседнего гаража одиноко притулилась кремовая «шестерка». За рулем этого автомобиля Дауру и суждено было с завтрашнего дня начать сколачивать свое состояние.
Даур обошел машину. Дверцы и крылья у основания кузова проржавели, капот и крышка багажника были перекошены, однако закрывались плотно. Зато окно задней дверцы оставляло небольшую щель. Радиаторная решетка отсутствовала. Вместо нее в панель рамки была вставлена мятая картонка. В целом автомобиль выглядел более или менее сносно. Особенно по сравнению с теми древними «копейками», раритетными «Опелями» и дышащими на ладан «Фольксвагенами», которые можно было лицезреть перед офисом Гогричиани.
Занятый осмотром автомобиля, Даур не заметил, как к нему подошли.
— Эй, брат, слышишь, ты не из Пицунды? — мужской голос прозвучал совсем близко, в нескольких шагах от него.
Даур повернулся. Рядом стоял один из тех абхазцев, которых он вчера видел в офисе Гогричиани. Гурам Джибович называл его Амираном. Даур осмотрелся. Рядом с боксом ворота соседнего гаража были открыты. Там, над ремонтной ямой, стоял черный автомобиль с открытым капотом. Амиран, видимо, направлялся в бокс к Астамуру и по ходу окликнул Даура.
Амиран был худощав. Нос большой с горбинкой, типичный для кавказца. Ввалившиеся щеки в буквальном смысле обтягивали выдающиеся скулы. На вид ему было лет пятьдесят. Черные миндалевидные глаза смотрели твердо.
— Да, из Пицунды. Как ты угадал? — Даур приветливо улыбнулся. — У меня что, на лице написано? В Пицунде абхазы какие-то особенные?
— Да нет, — Амиран мял в руках обрывок промасленной ветоши. — Мне твое лицо знакомо. Хибла Акубардиа тебе не родственница?
— Это моя мама, — грустно сказал Даур. — А откуда ты ее знаешь? — Он неторопливо достал фотографию, которая лежала в нагрудном кармане рубашки. — Вот она на фотокарточке.
Даур протянул Амирану снимок и тут же заметил, как губы Амирана на мгновение растянулись в улыбке.
— Я тебя помню. Это было семь лет назад. В Сухуми. Мы отмечали рождение маленького Заура, сына Нифадоры. И ты там тоже был с матерью. Она — троюродная тетка моей покойной жены. Я запомнил ее лицо. Она была красивая женщина. А тогда ты еще подростком был…
— Вот так да! Какая встреча! — Даур не скрывал радости.
— Как ее здоровье? — Амиран вернул фотографию.
— Она теперь рядом с моим прадедом лежит, в Лдзаа, — ответил Даур.
— Прости.
Амиран заметно стушевался и продолжил движение в сторону «офиса». Даур последовал за ним.
— Да… А ты давно здесь работаешь? — поинтересовался молодой человек.
— У Гурама? Три года. А ты что, тоже работать приехал?
— Да, — Даур кивнул.
— Подожди. Я сейчас в журнале отмечусь и выйду к тебе. — Амиран взялся за ручку двери, ведущей в «офис». Затем скрылся в помещении, а через минуту уже вернулся.
— Тварь последняя! — абхаз разъяренно харкнул на землю. Не останавливаясь, двинулся к своей машине. — Чтоб ты сдох, Астамур! Тварь, а! Как человеку сказал: тормоза сломались. Нет, ему плевать… — приговаривал он на ходу.
Даур последовал за Амираном, в недоумении глядя ему в спину.
— Что-то случилось? — осторожно спросил он, когда они поравнялись с гаражом, где стояла «шестерка» Амирана.
— Случилось. Три года назад. Когда я впервые пришел к этому поганому псу — Гураму Гогричиани.
Даур не верил своим ушам. Слова, которые слетали с губ Амирана, были оскорбительны для уважаемого им родственника Малхаза — Гурама Гогричиани. Однако вступиться за него Даур не успел.
— В Пицунде совсем не найти работу, да? — как ни в чем не бывало продолжил Амиран.
Даур пожал плечами, хотя собеседник стоял к нему спиной и не мог этого видеть. Он решил отнести грубость Амирана к разряду случайностей, пока ему не понятных. Все-таки Москва, как он уже убедился, — город странный. И люди здесь не такие, как в Абхазии. Амиран, видимо, тоже…
— Деньги нужны большие, — осторожно проговорил он. — Поэтому и приехал. Я собираюсь жениться.
— Деньги… — задумчиво протянул Амиран.
— Да. Я поработаю немного. Заработаю на иномарку и поеду домой, — продолжил Даур. — Свадьбу сыграю. А там посмотрим. А на новой иномарке можно богатых туристов возить, — охотно делился он своими планами.
— А иномарку на какие деньги купишь? — Амиран открыто усмехнулся.
Даур даже растерялся от такого вопроса. Очевидность его плана, казалось, была понятна всем.
— Как же! Я приехал в Москву… У Гурама Джибовича работать буду, — разъяснил он. — Дядя Малхаз ему родственник. Он договорился, что я тоже буду работать на такси…
— Так как же ты на иномарку тогда заработаешь? — перебил его Амиран. — Пока еще никто из наших ни гроша не то что на иномарку, на хлеб не отложил.
Даур предпочел ничего не отвечать. Вызывающее поведение дальнего родственника из Абхазии начинало его раздражать. А что касается скептического отношения Амирана к планам Даура, то, в конце концов, работать тоже надо уметь! Уж его, Даура, учить работать не надо. Он по две смены за день будет выжимать, а деньги свои заработает. Как в Лдзаа говорят, хороший работник пот из камня выжмет…
— А ты Москву-то знаешь? — Амиран полез под машину.
— Нет. Откуда? — Даур остался стоять в воротах. — Я в первый раз здесь. Только вчера приехал. Но я быстро запомню улицы. Я в Пицунде таксистом работал.
Амиран грохнул в яме какой-то железкой.
— Брат, хочу тебе совет дать. Ты сегодня не езди никуда. Купи карту. Изучи, — голос Амирана, доносившийся до Даура, звучал глухо. — Ключ подай на четырнадцать, тормозной шланг закрепить не могу.
Амиран высунул из ямы руку. Даур подал ему необходимый гаечный ключ.
— Прежде чем в город ехать, надо узнать, где рыбные места. — Из ямы вылетела промасленная трубка с шайбой на конце. — Есть такие места в городе, откуда можно вообще не вернуться. В лучшем случае приедешь с побоями. Таксисты из частных фирм отметелят за милую душу. Хорошо, если еще машину не изувечат. Регистрация-то у тебя есть?
— Гурам Джибович сказал, что обо всем позаботится, — недоумевая по поводу слов Амирана, ответствовал Даур.
— Гурам? Шакал он! На нашем горбу в рай хочет въехать! — зло проговорил Амиран, выбираясь из ямы.
— Слушай, как не стыдно, а? — взорвался Даур. — Человек нам работу дает. А ты клевещешь на него. Это нехорошо. Он нам на хлеб дает заработать!
— Слушай, — Амиран в упор посмотрел на наивного коллегу. — Я из Абхазии, ты из Абхазии. Зачем буду тебя обманывать? Сам убедишься… — бросил он, садясь в машину. Стал заводить двигатель. С четвертой попытки машина завелась. — Ты лучше садись ко мне на заднее сиденье и покатайся пару дней со мной. Москва — не Пицунда, — прокричал Амиран из салона. — Покажу тебе, где наши точки. Всегда есть клиенты. А через пару дней делай, что хочешь. Хочешь, сам езжай, если не передумаешь работать. А то, может, решишь, что персики в Абхазии лучше выращивать, чем в Москве за лихим рублем гоняться.
