что поселил вас здесь, отвечать потом перед Ксандашем. Дом и участок тут отличные, расположение вроде бы тоже, проблема только в самом районе. Тут неподалёку доки, а там пересекаются интересы Красных Клыков и Теней Криаза. И если вам этого мало, то меньше чем в полумиле ниже по течению — свалка. К счастью, ветры тут дуют в другую сторону, так что запах доносится редко, но баржи с хламом плавают через день.
Мы с Кенирой внимательно переглянулись. Конечно, у места имелись некоторые недостатки, особенно что касалось криминала. Но в остальном это был лучший вариант изо всех, что нам встретились за сегодня. Отсюда было недалеко до университета, проехав через мост, можно было быстро прокатиться в центр города, да и улица Кожевенников, а значит и жилище Ксандаша, находились лишь на расстоянии броска камня. К тому же, для кого-то недостатки, а для кого-то — возможности!
— Свалка, говоришь? — улыбнулся я. — Берём!
* * *
В прошлой жизни я никогда не был богатым настолько, чтобы вести себя так, как сейчас. Всегда сравнивал ценники фирм, которым предстояло ремонтировать канализацию в родительском доме или же устанавливать кухонную мебель в моей квартире, разговаривал с менеджерами и прорабами и всячески пытался получить скидку на услуги.
Теперь же, после крупного выигрыша и огромной суммы денег, лежащей на счетах Объединённых Финансов Дариид, у меня появились какие-то совершенно неожиданные замашки нувориша. И с этим следовало бороться, но когда-нибудь потом. Пока что я просто описал Жагену, что хочу видеть в новом доме, и сделал, воспользовавшись земным профессиональным опытом, несколько эскизов. Жаген обещал, что «его ребята» управятся за четыре дня. Тем временем мы занялись оформлением бумаг в городском магистрате, где также находился и кадастр собственности, и отдел регистрации жителей города и провинции.
Мне, как человеку, знакомому с немецкой бюрократической системой, было умеренно интересно, насколько тут всё отличается от дома. Сравнивать не пришлось. Оказалось, что в мире, где клятвы могут принять боги, достаточно в присутствии чиновника уполномочить доверенное лицо, и оно может заниматься скучными формальностями безо всяких доверенностей. И точно такие же клятвы гарантировали добросовестность представителя и отсутствие обмана. Поэтому мы с огромным облегчением сбросили самую скучную и затратную по времени часть на того же Жагена, который хорошо знал все процедуры и только рад был возможности дополнительного заработка.
Не знаю, что послужило причиной — то ли количество гостиниц, которые мы обошли в Нирвине, то ли общее число людей, возносящих молитвы госпоже Ирулин, но вечером я почувствовал, как связь с богиней изменилась. Она стала более глубокой, более сильной, а количество чудес, благ, которые я мог призвать её именем, увеличилось. Яркой вспышкой озарения ко мне пришло осознание, что теперь, призвав её силу, я стал способен на массовые воздействия и уже могу укладывать спать людей не по одному, а целыми толпами.
У подобной силы имелась масса ограничений, которые я тоже чувствовал самой своей сутью. К примеру, такое чудо могло вступить в действие только после начала вечерних сумерек и пропадало с рассветом, хотя, конечно, заснувшим людям ничего бы не помешало продолжить спать. Как и все остальные чудеса моей госпожи, его не получилось бы применить с намерением навредить заснувшим — Ирулин являлась благой богиней, а значит, сила её не могла быть использована во зло. И, главное, эти люди и животные должны были сами испытывать желание поспать, без принуждения, насилия или тайком подсыпанного снотворного.
Ещё я почувствовал, что даже те чудеса, к которым я мог взывать раньше, стали глубже и многогранней. Я стал способен не просто помочь заснуть, но и даровать нескольким людям общий сон, даже не погружаясь в него самому. Более того, теперь спящие получили способность своим сном управлять, как это делал я сам, пусть в гораздо более скромных пределах. Вечером я поделился своим открытием с Ксандашем и Лексной, и они с энтузиазмом согласились стать первыми, на ком я применю эту силу.
Утром я запретил себе даже строить догадки, как они воспользовались подобной возможностью. И под «запретил» я имею в виду настоящий ментальный блок, который я сознательно выстроил в своём мозгу, воспользовавшись его вычислительным режимом.
И на это имелись очень веские причины. Когда утром мы собрались на завтрак в столовой, глаза у Ксандаша и Лексны очень ярко блестели, это заметила даже их дочь Пала. При взгляде на Кениру Лексна почему-то загадочно улыбалась, а её щёки подозрительно розовели. Ксандаш при этом пытался на Кениру вовсе не смотреть, а при разговоре со мной просто опускал глаза. Через связь божественной реликвии я ощущал, что саму Кениру ситуация очень веселит, но в её эмоциях проскакивало также какое-то чувство, очень напоминающее желание отомстить.
А когда после целого дня поисков доступных материалов для восстановления Таага, мы, наконец, вернулись назад и легли спать, Кенира начала претворять план своей мести в жизнь.
* * *
Царство сна встретило нас привычными облаками, которые тут же перетекли в обычный немецкий ландшафт с полями, садами, горами невдалеке и чистым голубым озером, раскинувшимся у подножия холма. Я горел энтузиазмом — ведь пролистанные у Лексны учебники и книги по магии открывали массу возможностей, которыми я мог бы поделиться с Кенирой немедленно.
Она возникла незаметно прямо рядом со мной, соткавшись из воздуха, и я приветливо улыбнулся, в очередной раз залюбовавшись её красотой и всё так же до конца не веря, что столь восхитительная и прекрасная девушка изо всей бесконечности мужчин мира Итшес избрала и полюбила (теперь я это знал совершенно точно) именно меня.
Кенира осмотрела окрестности загадочным взглядом и улыбнулась. Местность подёрнулась туманом, я почувствовал, как она делает попытку изменить течение сна, поэтому сразу же передал ей нити управления. Она благодарно кивнула.
Окружающее пространство тут же снова изменилось. Мы очутились в просторной светлой комнате с большими окнами. Теперь я почему-то лежал на очень высокой кровати, а две такие же по обоим бокам пустовали. Вокруг меня стояло множество загадочных артефактов, один из которых проецировал в воздух иллюзию с цифрами, меняющимися в такт каждому моему дыханию и сердцебиению. В совокупности с чистым, но каким-то безжизненным воздухом, это давало отчётливое ощущение больничной палаты. Укрепляла это ощущение моя одежда. Несмотря на весёлую разноцветную окраску ткани, покрой напоминал свободную ночную рубашку или же больничную робу пациента. Я удивлённо взглянул на Кениру, но её рядом со мной не оказалось.
Вместо неё я увидел Лексну, стоявшую неподалёку, одетую в свою жёлтую
