насладиться самым сладким десертом, который я когда-либо пробовал. Я скользнул в нее одним пальцем, собрав ее влагу, и поднес его к губам. Майя наблюдала, как я провел им по нижней губе и высасывал из нее ее возбуждение. Ее глаза расширились, а тело извивалось подо мной. Перекладина держала ее ноги раздвинутыми, не принося ей никакого облегчения. Она была подвластна моему выбору, даже трению ее ног, чтобы облегчить накопившееся внутри нее волнение.
— Ты хочешь, чтобы я лизнул твою киску или трахнул ее?
— Лизни её.
— Тогда я её трахну.
Я смотрел на женщин, которые уничтожали меня почти каждый день, и не мог оторвать от нее взгляда. Ее темно-черные волосы были заплетены в косу, но некоторые пряди выбились, пока она лежала. Грудь у нее была маленькая, но дерзкая, и мне нравилось, как она часто ходила без бюстгальтера. Я провел пальцем по мягкой коже ее широких бедер и заметил, что большая часть синяков на ее ребрах уже исчезла. Ее лицо вернуло свой естественный загорелый цвет, и, если не считать отметки на брови, она выглядела почти так же, как раньше. Я потянулся к перекладине и перевернул ее, ограничители идеально провернулись на крючке над ее головой. Я подтянул ее бедра вверх, и она наклонилась ко мне, ожидая большего. Она была самым прекрасным существом на свете. Ее руки были вытянуты высоко над ней, а лицо уткнулось в подушки, на которые она опиралась. Единственное, что было еще более удивительно, это то, как она хотела предложить себя мне.
Я погрузил палец в ее сердцевину и с ее скользким возбуждением накрыл свой палец, а затем прижал его к ее самой узкой дырочке. Давненько мы так не играли, но мне нужно было поглотить ее. Сломать ее настолько, чтобы она подчинилась, пока мы сегодня вечером отсутствуем.
— Ох, черт, — простонала она, отталкиваясь бедрами.
— Тебе нравится это волчонок?
— Да.
— Ты скучаешь по тому, как я трахаю твою узкую дырочку?
— Да. Пожалуйста.
— Если ты этого хочешь, то ты этого не получишь.
Она разочарованно хмыкнула, и это вызвало улыбку на моих губах.
— Не забывай свое место, волчонок.
Она вскрикнула, когда я отдернул от нее палец и прижал свой член к ее входу. Она была мокрой, и когда верхушка моего члена вошла в нее, я снова остановился, задаваясь вопросом о ее потребностях.
— Это то, чего ты хочешь?
— Только если тебе это понравится.
— Аааа… вот моя хорошая девочка. Да, волчонок, эта пизда нравится мне сегодня вечером, — сказал я, толкаясь в нее с большей силой, чем было необходимо.
Тело Майи дернулось вперед, и она закричала от вторжения, что только усилило мое желание. Я схватил ее за бедра и врезался в нее, а она вознаграждала меня сладкими криками каждый раз, когда я достигал этого особенного места внутри нее.
— Бля, да. Пожалуйста, Антон, ты мне нужен.
— Я знаю, что ты любишь, и когда-нибудь я позволю тебе завладеть мной. Но сейчас ты возьмешь то, что я тебе предлагаю, и больше ничего не получишь, — прорычал я ей на ухо, вытянув свое тело над ней и приподняв ее голову, схватив за волосы.
Мне пришла в голову мысль сдержать ее оргазм, но она зашла слишком далеко. Я входил в нее снова и снова, заставляя себя прижиматься к ней с мучительной скоростью. Она крякнула и закричала, и вскоре ее пизда сжалась на моем члене, пульсируя вокруг него с горячей силой и чистой радостью. Я не стал замедлять свои движения, а вместо этого толкнул ее сильнее, дальше, чем с тех пор, как она вернулась. Я взял ее за волосы одной рукой и притянул ее голову к себе, чтобы видеть ее лицо. Слезы текли по ее щекам, и выражение чистого экстаза было безошибочным. Она умоляла меня остановиться, но улыбалась, говоря это, и когда потребность в ее теле возросла во второй раз, мое жадное сердце захотело это увидеть. Я отпустил ее и скользнул пальцами к ее клитору, покачиваясь в ней и выходя из нее, и поглаживал этот твердый маленький комок, пока она не закричала. Майя прыгнула через край, когда покалывание пробежало по моему позвоночнику и вышло из моего члена. Я медленно и равномерно двигал бедрами, выплеснув все, что у меня было, в ее сладкое ядро.
ГЛАВА 7
МАЙЯ
Моя киска была испорчена. Антон все еще был тверд внутри меня, даже после того, как опорожнился, и мне болело, когда он медленно выскальзывал из меня. Ничто и никто никогда не мог сравниться с ним в постели. Наши тела должны были быть вместе, поэтому я знала, что единственный способ заработать очки — это предложить ему себя. Это не было трудностью, это точно. В те часы, когда он уходил из дома, мое сердце было пустым. Мы всегда были неразлучны, но теперь он заставил меня остаться здесь, пока он продолжал жить. Это было неправильно, и крик ни к чему меня не привел.
Он перевернул меня на спину и отстегнул путы, прижимая меня к распорке. В моей комнате было не так много игрушек, но те немногие, которые у меня были, я использовала. Большую коллекцию мы хранили в доме Антона. Когда я освободилась, он потер мои ноги и бедра, гарантируя, что я не буду жаловаться на какие-либо боли. Движение было знакомым, и мое сердце забилось слишком быстро. Он проделал то же самое с моими руками и, убедившись, что я не пострадала, встал и взял свою одежду.
— Куда ты идешь?
— Опять принять душ.
Ужасная боль в груди вернулась, как это часто случалось. Последующий уход был той частью игры, которую Антон никогда не пропускал. С тех пор, как я вернулась, это был не первый раз, когда он убеждал меня в том, что я в порядке, а затем уходил. Когда мы начали такой образ жизни, последующий уход был для меня неудобен. Мне потребовалось время, чтобы насладиться тем, как он купал меня, мыл волосы и держал меня часами. Но я уже привыкла к этому, и теперь, когда его нет, стало ясно, что мы все еще не там, где нам нужно быть.
— Одевайся, мы поедем в клуб, — сказал он, поворачиваясь спиной и направляясь в свою комнату.
Мое разочарование по поводу того, как он меня бросил, быстро забылось. Я бы вскочила с кровати и подпрыгнула от радости, если бы меня только что не трахнули до подчинения. Этот
