отстану.
Подойдя к нему, я тянусь, чтобы положить ладони на широкие плечи — без каблуков он выше меня почти на голову. Лёгкими движениями массирую напряжённую шею, которая от этого напрягается ещё больше. Спускаюсь к предплечьям, прижимаюсь щекой и грудью, всё ещё в одном белье, к его спине. Шумно вдыхаю.
— Я должна знать.
Думать головой тоже иногда должна, потому что в следующий миг оказываюсь зажатой между ним и широким подоконником.
— Что знать? — прорывается с рыком. — Что укусы этого залечиваются его же слюной? Что этих укусов был не один десяток? Что ты не умерла только по случайности?
Меня окунает в ярость, замешанную на отчаянии — горячую, обжигающую все мои рецепторы. В горле разом пересыхает и я понимаю, что вот сейчас не отказалась бы от того кровяного стаканчика. Хотя у меня ведь есть вариант поинтереснее.
— Обернись, — поддавшись вперёд, выдыхаю я. И с трудом сдерживаюсь, чтобы не повторить свой фокус с укусом, как тогда в подвалах.
Мар будто на стену натыкается. Смотрит на меня неверяще, изучает моё лицо и только после этого с силой отталкивается руками от подоконника.
— Мар.
Желание увидеть его волком становится нестерпимым и с мягкой, тягучей грацией, которой в жизни за собой не знала, я делаю шаг к нему. К тому, кто совсем по-собачьи трясёт головой, бросает на меня ещё один шальной взгляд и нагло сбегает, громко хлопая дверью.
— Слэчно Щенкевич? Ольга? Вы одеты?
Да кому какая разница, если я в полном неадеквате. И развлекаюсь тем, что гадаю, кто есть кто в парке, с изнанки мира выглядевшим как безумный сверкающий клубок нитей.
— Ольга? — Голос Бенеша ближе, но реагировать не хочется. Апатия как она есть во всей своей красе. — С вами всё нормально?
— После того, как вы меня облизали, уже не уверена.
Находится самое яркое, прыгающее и безумное скопление нитей. Хм, сюда и детей приводят? Для чего?
— Вас никто не облизывал, — даже спиной я ощущаю его вселенский укор. — Слюна вампира имеет заживляющий эффект, чтобы раны на телах жертв затягивались и не давали повода для лишних слухов. Я не был уверен в том, как ваше тело отреагирует на укусы, поэтому подстраховался.
— Зачем вы пришли сейчас? — Я оборачиваюсь и почти утыкаюсь носом в рубашку с двумя расстёгнутыми пуговицами. Естественно, чёрную. Поднимаю взгляд выше и сталкиваюсь с тёмными глазами. Именно сталкиваюсь, чувствуя, как князь пытается на меня влиять. Его воля ощущается волной, тёплой и ласковой, но от этого не менее раздражающей. — Гипнотизируете?
— Проверяю ваше самочувствие. — Он отступает на шаг и становится почти похож на человека. — Какое-то время после укуса я могу контролировать ваши реакции.
— И какое?
Может я из-за него такая заторможенная? Ага, как же. И Марек, сбежавший после неадекватной просьбы тут совсем ни при чём.
— Часов десять, не больше. — Бенеш улыбается и достаёт из кармана небольшую термокружку. — Это вам.
— Кровь? — Хуже всего, что сейчас она не вызывает такого отвращения, как пару часов назад.
И всё это печально настолько, что жизнь ощущается сплошным непрекращающимся кошмаром.
— Вино. С несколькими каплями крови, — добавляет он под моим ироничным взглядом.
— Зачем я вам, князь? — Я не пробыла в «Волчьей тени» и двенадцати часов, а от обилия событий уже тошно.
— Тебе.
Ну, конечно. Странно выкать тому, у кого в ауре столько неприкрытого интереса к одной скромной ясновидящей.
— У меня нет ни сил, ни времени, ни желания играть в ваши клановые игры. У меня есть другие, гораздо более интересные занятия, так ответь, зачем я тебе?
— Уже очень давно я не встречал никого, похожего на тебя. Никого, кто был бы достоин княжеской крови. Никого…
— Ой, всё. — Глаза закатываются сами собой, а желание торчать в этой комнате одной пропадает как вид. — Надумаешь ответить честно и без всего вот этого, ты знаешь, где меня найти.
Обойдя застывшего вампирского князя, я резким шагом выхожу из спальни.
***
Ноги сами приносят его туда, где всегда тихо, спокойно и уютно. Где волков, независимо от пола, возраста и чина поили, кормили и согревали. Туда, куда ноги привели и Стасю.
— Поделишься?
Она сидит в самом дальнем углу кухни на высоком барном стуле. Сидит, повесив голову и запустив руки в длинные кудрявые волосы. И молча придвигает ему огромную и круглую деревянную тарелку с сырами, мясом и хлебом.
— Как ты? — Марек без всякого удовольствия вгрызается в кусок белого, только испечённого хлеба.
— А ты? — горько усмехается она.
Он? Зверь внутри в форменном коматозе, а сам Марек хочет перекинуться, забыть обо всём и унестись на самый край мира.
— Почему ты здесь? — вместо ответа он тянется к её кружке и делает большой глоток молока.
— А ты? — повторяется Стася. — Здесь можно отвлечься, — кивает она после паузы на суетящихся поваров, — а в комнате хочется повеситься. Только представлю, что какая-то тварь тронула мою семью… — Стася со стоном трёт лицо. Ожесточённо, словно пытаясь проснуться от кошмара. — Это же жесть какая-то! Просто взять и убить Влада. Зачем? Почему? Как наглости хватило поднять руку на наследника Главы?
— Значит, кому-то было очень надо. — Взгляд упирается в сцепленные в замок пальцы.
— Кому, Мар? — Стася резко поворачивается. — Скажи кому и я лично, своими собственными руками порву гада!
— Скажу, — вздохнув, он отводит от лица сестры прядь волос и она, по сути совсем ещё девчонка, доверчиво прижимается щекой к его руке. — Но не сейчас.
— Хорошо. — Стася тяжело вздыхает и, замявшись, всё же сооружает себе огромный сэндвич. — Тебя тоже хотели убить? Все только и делают, что шепчутся. Идиоты.
— Не меня, — дёрнув подбородком, Марек залпом допивает всё Стасино молоко. — Олю.
— Олю? — жуя, поднимает она бровь. — Это ту красотку, которая не побоялась меня ударить?
— Иногда мне кажется, что страха у неё нет вовсе.
— Как раз то, что тебе нужно, — с коротким смешком Стася хлопает его по плечу. — Так что там с покушением? Мимо?
— В цель.
Пережить это ещё раз? Да лучше самому сдохнуть.
Стася меняется в лице, бледнеет, хватает его за руку, заставляя развернуться. Пытается сказать что-то, замолкает, встряхивает распущенными волосами.
— Ты только держись, Мар. — Узкие ладони обхватывают его лицо, тёплые карие глаза обеспокоены. — Это… мы справимся. Со всем справимся. И отомстим.
— Оля жива, — усмехнувшись, он убирает руки сестры. — Вампирский князёк помог. Чтоб его на осиновый кол насадили.
— Тогда чего ты так меня пугаешь! — Стася с силой бьёт его кулаком в плечо. — Как будто и без этого нервов мало! И что твоя Оля?
«Обернись».
Не просьба, приказ, подкреплённый
