Впрочем, если хочешь, можно попробовать и то, и другое.
— Ничего я не хочу! — пытается отвертеться Энди.
— Милый, так не бывает. Вспомни наш брачный контракт. Там записано teaching on Saturday, а сейчас пятница, поздний вечер. Ещё немного, и после полуночи можно приступать. К тому же я знаю: ты любишь, когда красивая жена дерёт тебя плёткой. Ради такого случая, как выход новой книги, я готова нацепить на себя цветастую мини-юбку, чёрные колготки и надеть модельные туфли на шпильке.
Энди багровеет от моей наглости, но ничего не говорит. Значит, давнишняя дрессировка в клетке у леди Евы пошла ему на пользу. Пока можно не повторять, — думаю я.
— Dear, I don’t have a reason to whip you. Но брачный контракт это святое, его надо исполнять, — ещё раз объясняю мужу, словно он малый ребёнок. На всякий случай уточняю: — Ты готов?
— Да, дорогая, — смирено отвечает он, картинно потупив взор своих зелёных глазищ. — Я тебя очень люблю; teaching записано в супружеском договоре. Строгое воспитание мужа сохранит в целости сосуд нашего брака, не так ли? — добавляет он, сохраняя серьёзный вид.
Чувствую подвох, но не могу понять, в чём дело. Мы расставляем ловушки, а в конечном счёте попадаем в них сами. С другой стороны, если не хочешь чего-то видеть, в чём-то разобраться, то зачем вообще вступать в царство BDSM?! Впрочем, я знаю: a teasing wife is a pleasing wife.
* * *
Полночь. Направляюсь в тёмную комнату для role plays. По пути заглядываю в спальню, чтобы нанести на мордочку яркую «боевую» раскраску и нацепить на себя обещанное вульгарное одеяние в виде короткой цветастой юбки, чёрных колготок, туфель на высоких каблуках и красной блузки. Знаю, мой муж балдеет, когда я выгляжу подобным образом.
В тёмной комнате включаю все светильники, проверяю свисающую с потолка цепь. Зову Энди:
— My dear, go assume the position!
Когда муж приходит, приказываю ему раздеться. Потом фиксирую запястья его рук к потолочной цепи; широкой красной лентой связываю ноги мужа чуть ниже колен. Левой рукой в длинной чёрной перчатке несколько раз шлёпаю по набухшему пенису, беру в горсть balls, указательным пальцем правой руки поднимаю подбородок Энди, смотрю в глаза, говорю:
— Your balls in my hand and I’ll tell you what to do.
Потом устремляю взгляд на стоящую рядом дубовую скамью, где лежит леопардовая плётка. Энди следит за моим взглядом. Не отпуская balls, дотягиваюсь до плётки, беру её и сильно луплю по ягодицам мужа. Долго деру, пока он не просит пощады.
— Милый, ты обязан делать всё, чтобы мне было приятно и комфортно пороть тебя новой леопардовой плёткой. Иначе теряется весь цимес действа, — хихикаю я. — I′m going to whip you until you sob like a baby!!!
Я знаю: искушённые американские мистресс считают, что a slave man’s punishment must continue as long as his penis is erect. Но даже десятиминутная порка плетью заменяет долгие воспитательные беседы. Иногда, чтобы решить проблему, достаточно просто выпороть мужа. К тому же от боли появляется особая близость. Разумеется, кроме проверки новой плётки, я преследую и другую цель. Но об этом потом, а пока продолжаю спектакль.
Отпускаю balls мужа, делаю шаг назад, резко замахиваюсь и обрушиваю плеть на стоящий колом его член. От удивления и неожиданности Энди даже не орёт. Продолжаю ритмично пороть. После дюжины strokes он покорно вопит: «Перестань! Я буду слушаться тебя!» Его пенис по-прежнему упруго стоит. Делаю вид, что меня совсем не трогают вопли мужа. Если ритмично лупить и дальше, то можно попробовать довести его до оргазма. Но это как повезёт: очень трудно найти подходящий ритм и нужную силу ударов, чтобы загнать моего тембо в состояние, похожее на сабспейс.
— Милый, — говорю, не переставая пороть, — раз ты не хочешь ребёнка, то отныне все свои оргазмы будешь получать через порку и пеггинг.
— Нет!... Без пеггинга, — лопочет между ударами плётки этот осёл.
— А сейчас и нет пеггинга, — демонстративно усмехаюсь я, продолжая упражнение с плёткой. — То, что есть, называется порка пениса. Но если ты немедленно не кончишь, — зловеще шепчу ему, — надену страпон и буду ебать.
Замолкаю и пытаюсь сосредоточиться на ритме. Чувствую, что Энди близок к кульминации, но сделать последний шаг ему не удаётся. Швыряю плётку на скамью, беру в руки его член, делаю несколько незамысловатых движений и… он кончает в мою ладошку.
* * *
…После леопардовой плётки by night я отдыхаю в гостиной за рюмкой абсента. Энди стоит рядом со мной у стола. Я не предлагаю ему сесть, но не из вредности, а потому как понимаю: это окажется дополнительной пыткой для его горящих ягодиц. К тому же я знаю, что абсент он не любит. Впрочем, сейчас самое время вернуться к разговору о нашей семейной жизни. У нас должны быть дети; если муж этого не разумеет, то надо учить его уму-разуму.
— Энди, как насчёт того, чтобы завести ребёнка? Леопардовая плётка не приблизила тебя к полноценной семейной жизни?
— Какой ребёнок родится у алкоголички?! — злобно шипит он. — Не иначе как обезьяна.
— Ты ведь любишь одну африканскую обезьяну, разве нет? — смеюсь я. — Когда родится ребёнок, у тебя появится вторая обезьяна.
— А если это будет мужская особь? — не сдаётся он.
— Тогда у тебя будут разнополые обезьяны, чем это плохо?
Энди молчит. Я делаю большой глоток «Xenta»; чувствую, как зелёная огненная вода плюхается в желудок. Ещё не разгадав, хорошо мне или плохо, задаю дурацкий вопрос:
— Do you love your wife more because she spanks you?
К моему удивлению, Энди утвердительно кивает, целомудренно целует меня в щёку, называет круглосуточно красивой женщиной.
— Когда ты напишешь книгу про нас? — задаю мужу очередной бессмысленный вопрос.
— Думаешь нужно? И как её назвать в таком случае? — откликается он в своей излюбленной манере, то есть вопросами на вопрос.
— Попробуй включить фантазию, — говорю, — ты же модный писатель, мэтр эротической прозы, — хихикаю я. — Наверняка, тебе известно, что жизнь — это игра, которой занимаются, пока ждут смерти. Я бы назвала книгу просто: «Жена писателя играет в BDSM». Как тебе нравится сие наименование, любимый?
— Мысль, конечно, интересная, — смеётся Энди. — Кстати, дорогая, раз уж ты мечтаешь завести ребёнка, то ладно, я соглашусь… на ребёнка, — уточняет он, — но только, когда в нашей семье пороть леопардовой плёткой будут жену, и она перестанет лакать свой идиотский абсент. Всё в твоих руках. Выбирай! — восклицает этот хитрый русский тембо. Мой муж, мой любимый писатель.
