только когда рядом возник уже знакомый сутулый юноша с подносом — Штефан Рануш приказал подать обед в холл.
Вскоре пришел и он сам и довольным голосом напомнил:
— Домнишоарэ Присцилла, нас ждет ресторан.
Ей все меньше нравилась затея провести вечер в компании румына, но отнекиваться было поздно.
Хотя и плюсы в совместной прогулке тоже были. По дороге в старую часть города Рануш успел рассказать множество местных легенд и показать статую одного из древних правителей.
— Видите, как блестят? — Рануш указал пальцем на копыта крылатого коня, на котором восседал суровый мужчина в золотом венце. — Это из-за приметы. Потереть их — к удаче. Хотите проверить?
— Нет, благодарю, — проклиная неуместный энтузиазм румына, Присцилла изобразила доброжелательность.
«И зачем я согласилась?»
— Тогда давайте кинем монетку в фонтан на центральной площади. И тогда вы обязательно вернетесь в Клуж-Напоку.
— Да, только лучше на обратном пути.
Отговорки закончились возле невысокого одноэтажного домика с расписными ставнями. К счастью это и был ресторан.
— Бунэ сяра! — поклонившись, метрдотель в расшитом сюртуке отодвинул стул для Присциллы. — Бине ац венит![1]
— Он приветствует вас, — пояснил Рануш, усаживаясь напротив и раскрывая меню. — Смею рекомендовать чорбу де буртэ и мититеи. Это местный суп и колбаски из рубленого мяса.
— Я думала заказать что-то легкое...
— Нет-нет, — запротестовал румын. — Хоть это и произносится сложно, на вкус — бесподобно. Вы должны попробовать.
На столе появилась бутылка красного вина.
— Как я и обещал, — Рануш дернул носом, делая смешок еще более похожим на похрюкивание.
Присцилла склонилась к меню, чтобы спрятать за ним скорбную гримасу. Если поначалу поведение незадачливого поклонника забавляло, то сейчас она не чувствовала ничего, кроме раздражения.
«Когда же этот проклятый ужин закончится?»
Входная дверь скрипнула, впуская внутрь нового посетителя. Покосившись на звук, Присцилла мысленно застонала.
«А он что здесь забыл?»
Нервно сжав ножку бокала, она отвела глаза. Рануш, успевший проследить за ее взглядом, радостно помахал егерю:
— Логан, присоединяйся к нам!
Присцилла пригубила вино. В компании румына она чувствовала себя нелепо, а с появлением егеря все только усугубилось. Рануш пытался шутить — Присцилла изображала, что ее веселят глуповатые истории, задавал дежурные вопросы — отвечала с наигранным интересом. Время тянулось медленно, как имбирный сироп, делая вечер невыносимым. Суп казался Присцилле кислым, колбаски пережаренными, а вино слишком терпким. Она поймала себя на мысли, что с большим удовольствием посидела бы в холле гостиницы, читая книгу.
Пухлые щеки Рануша раскраснелись. Он все чаще пьяно запинался, а потом принялся накрывать ее руку своей вспотевшей ладонью, заставляя егеря недвусмысленно хмыкать. Чтобы избежать новых касаний и ироничного взгляда голубых глаз, Присцилла все чаще хваталась за бокал, делая вид, что пьет.
— Какое прекрасное вино, Штефан.
— Воистину прекрасны здесь только вы, домнишоарэ Присцилла, — заплетающимся языком пробормотал Рануш.
Она попыталась скрыть неловкость, вернув разговор в русло светской беседы, и провела кончиками пальцев по узору на скатерти.
— Это национальная вышивка?
Невольно залюбовавшись алыми цветами, Присцилла не сразу заметила, что ответа не последовало.
— А где можно купить такую же потрясающую…
— Боюсь, твой спутник не в состоянии сопроводить по магазинам, Росс.
Язвительный тон вытолкнул ее из приятных размышлений.
— Что? — ахнула Присцилла, увидев, как Рануш мирно посапывает, уронив голову в тарелку с мамалыгой.[2]
Без тени смущения егерь подозвал метрдотеля и бегло заговорил по-румынски. В певучем потоке слов Присцилла разобрала только «кофе».
— Скузаци мэ,[3] — метрдотель развел руками.
Пока он что-то объяснял, Присцилла нервно озиралась по сторонам. Немногочисленные посетители ресторана с любопытством следили за происходящим за их столом. Перешептывались, хихикали и только некоторые смотрели с сочувствием.
«Какой позор! Я снова в центре скандала…»
Ей хотелось бежать прочь, но это бы добавило ненужного внимания.
Вердикт егеря прозвучал неутешительно:
— Михай говорит, что протрезвить не получится. Если Рануш засыпает, то обычно спит до утра.
— Пресвятые Мерлин и Моргана… Что же делать? — в панике она обхватила пылающее лицо ладонями.
— А вы отправьте почтового голубя к вашему жениху, — с ироничным смешком предложил егерь. — Вдруг он что-нибудь посоветует.
— Нет у меня никакого жениха! — взвилась Присцилла, у которой то ли от отчаяния, то ли от глотка вина развязался язык. — Я выдумала его, чтобы знакомая сплетница отстала с вопросом, почему мне до сих пор никто не сделал предложение.
Брови егеря удивленно взметнулись к середине лба.
— А тетя и вовсе готова выдать замуж за идиота. И эта стажировка — единственный шанс стать финансово независимой и…
Лишь в самый последний момент она сумела смолчать о намерениях найти перспективного мужа среди меценатов Фонда.
— Радуйтесь, теперь можете попрекать меня и этим, — обреченно вздохнула Присцилла, ожидая очередную издевку, но егерь ничего не сказал.
Встал, расплатился по счету, создал портальный круг и приподнял со стула грузное тело Рануша, который время от времени всхрапывал и что-то бормотал.
— Возьми его под руку, Росс. Я нас перенесу.
В этот раз ей удалось устоять на ногах — она даже не покачнулась после перемещения.
С помощью сутулого юноши егерь дотащил Рануша до ближайшей свободной комнаты в гостинице при консульстве и, распорядившись, чтобы утром тому принесли зелье от похмелья, вернулся в холл.
Присцилла ждала его у дверей. И как бы ни хотелось признавать наличие качеств джентльмена, она была обязана поблагодарить за помощь.
— Логан, я признательна… — она осеклась, наткнувшись на досаду в ответном взгляде.
— Ничего бы не произошло, не прими ты приглашение. Мы прибыли с официальным визитом, но из-за твоего стремления пококетничать…
— Это была… элементарная вежливость! — запротестовала Присцилла.
— Не трать слова, Росс, — егерь развернулся и двинулся вглубь коридора.
Присцилла озадаченно смотрела ему вслед.
«Кто дал ему право читать мне нотации?»
Она по-прежнему не считала себя виноватой, но все же ощутила легкий укол стыда.
«Я просто хотела быть учтивой».
Торг с совестью не принес облегчения, потому что в чем-то егерь оказался прав.
«И разве что… чуточку его позлить».
На следующий день Присцилла избегала Рануша, который рвался извиниться за недостойное
