лицу, и ужаснулась.
— Даже если и выживешь эти шрамы …даже не знаю кто будет в силах убрать их. Следы от ядовитых когтей и укусов никогда не заживают. Остаются ужасные шрамы. Может быть тебе лучше было бы умереть…Ты станешь ненавидеть зеркала и свое отражение в них. Тебя будут бояться даже дворовые собаки, потому что ты будешь вечно носить в себе его запах и его клейма.
Когда все раны были смазаны и наложены повязки с исцеляющим бальзамом, ведьма поднесла к губам несчастной зелье, которое залечит и регенерирует внутренние повреждения.
— Будь ты вампиром ты бы умерла жуткой смертью в адских мучениях. Тебе повезло, что ты человек и все мои лекарства действуют на тебя намного сильнее чем на бессмертных. К утру станет легче. Распространение яда остановлено, сердце продолжает биться, дыхание нормализировалось. Ну что Заха, кажется у тебя появился венценосный должник…который решил избавиться от наваждения, изуродовав предмет своей страсти, но он не знает одного — для него она всегда будет смертельно прекрасна. Потому что он вкушал ее крови и потому что она его истинная. В его глазах никогда не будет никого красивее ее.
Повернулась к филину, сидящему на краешке посоха, увитого сухим плющом, и птица ухнула в знак согласия, открыв желтые глаза и моргнув несколько раз.
— Аристотель со мной согласен.
— Зато все остальные будут видеть твое уродство. Как и фотографии, как и отражение на любой поверхности. Все, кто тебя увидят, вздрогнут. Насилие над телом не так жутко, как насилие над душой. Раны заживут и превратятся в шрамы. А вот что будет с тобой, когда ты откроешь глаза и вспомнишь что он с тобой сделал…
Поправила волосы девушки. Половина лица закрыта повязкой, раны уходят следами прямо под волосы и затягиваются на глазах, превращаясь в шрамы ярко красного цвета.
— Я знаю только одно могущественное существо, которое сможет вернуть тебе былую красоту…Но станет ли кто-то просить за тебя и станут ли они рисковать. Нужна ли ты теперь вообще кому-то кроме своего палача? И что будет с тобой дальше…Но думаю он еще поблагодарит высшие силы за то, что не убил тебя или проклянет!
Ближе к рассвету, когда ведьма задремала в кресле рядом с раненой женщиной, вернулись банахиры. Филин почуял их встрепенулся и ведьма открыла белесые глаза, поднялась с кресла. Она устала все ее силы были истрачены в ритуале изгнания смерти и возвращения к жизни той, кто стояла уже одной ногой в могиле. В горле пересохло от произнесенных заклинаний. Звездная пыль есть…но ее слишком мало. Придется набираться сил так.
— Носит их…
Подошла к двери и открыла прежде, чем в нее постучались.
— Жива.
— Точно жива?
— Не верите? Идите посмотрите!
Пропустила двоих банахиров, одетых во все черное внутрь помещения. Оба подошли к столу, на котором лежала укрытая спящая женщина. Ведьма сдернула с ее лица тряпку, пропитанную травами и оба банахира вздрогнули, увидев шрамы. Во сне с ее губ срываются стоны боли и всхлипывания, а по щекам катятся слезы
— Дышит и сердце бьется. К вечеру откроет глаза. Мне нужна будет кровь …оборотня. Без нее регенерация будет медленной и мучительной. Желательно кровь того, чей яд в ее венах.
— Совсем ополоумела, старая.
— Меня просили сохранить ей жизнь. Это то, что я пытаюсь сделать. Принесите мне кровь. Свежую. И побыстрее.
Банахиры переглянулись, но возражать и спорить не стали так же молча ушли, как и появились.
— Теперь каждый кто увидит, твое лицо захочет перекреститься. Все, кроме того, кто это сделал с тобой. Какое очаровательное проведение и как оно играет с нами.
Банахиры явились очень быстро и принесли сосуд с красной жидкостью. Что ж значит он дал свою кровь. И это означает только одно — палач до безумия боится потерять свою жертву, несмотря на то что хотел убить ее.
«Когда ты узнаешь правду, Вахид, а ты ее узнаешь, как велики будут твои угрызения совести. Что ты сделаешь с собой? Что ты вообще сможешь сделать? Как будешь просить прощения у той, кого так жестоко наказал и обрек на страшные муки, ту, у кого отнял ребенка, отнял красоту, отнял молодость и искалечил тело и душу. А ведь в ней не только твое спасение…она дар для твоего племени, Вахид».
Глава 7.2
«Жива»
Отозвалось ли во мне это слово радостью? Не знаю. Я понимал и осознавал, что ее смерть самое лучшее, что я могу дать себе, самое правильное, законное, естественное. Но я так же осознавал, что именно ее смерть вывернет мне мозги. Я сломаюсь, меня раскрошит от невыносимого отчаянного горя, раздавит на хрен, размажет. Знать, что она жива, что где-то совсем рядом дышит этим воздухом оказалось важнее жажды мести и жажды смерти.
Не подходить…держаться подальше. Пусть живет в адской норе Заханаварры. Подальше от меня и от моего отчаянного желания видеть ее, брать ее и убивать ее. Мои сны наполнены ядом измены и вонью смерти, вонью гниющих надежд и разлагающихся воспоминаний. Я не могу спать. Я не сплю уже несколько недель потому что сны — это пытка, потому что мой собственный разум играет со мной злую шутку. Везде эта проклятая, везде ее глаза дикого голубого цвета, везде ее медовые волосы, ее нежное тело… и я вижу это же тело исполосованное когтями моего чудовища.
Человек кричал зверю, а зверь в ответ рычал человеку. Казалось они сцепились в кровавой схватке…
Вокруг меня вакуум. Я практически один и в то же время окружен нескончаемым потоком людей, слуг, охраны и женщин. Мои сестры, мать…Гульнара.
Все катится к чертям, все разрушается как карточный домик. Айше на грани смерти и ничто не может вернуть ее из комы, в которую она погрузилась несколько дней назад, а мой долгожданный сын…отказывается есть. Он теряет вес, его кормят насильно…но его рвет съеденным молоком. У него аллергия на молоко матери, он не принимает молоко кормилиц.
— Если так дальше продолжится…
— Что? Говори, не щади меня, Сабах. Говори, что с моим сыном?
— Он умирает, Ваша Светлость, он отказывается от еды. Его организм по какой-то причине не принимает молоко. Я пока что не знаю, что именно не подходит. Я мог бы вывести для него идеальную формулу, но я не знаю чего ему не хватает. На это могут уйти месяцы…а есть нужно сейчас. Мальчик истощен.
— Сколько времени у него есть?
— Пока что кормим насильно через зонд…потом перейдем на внутривенное вскармливание. Будем надеяться
