твоим. Кстати, где они живут?
— Они снимают квартиру в городе. А что ты хочешь им сказать?
— Вначале я переговорю с матушкой, а потом, по результатам этого разговора, предстоит пообщаться с твоим отцом. Очень надеюсь, Анна, что последствия изменят как нашу с тобой жизнь, так и твоих родителей.
— И жизнь императрицы?
— Ну не знаю. Может быть.
— О чём же ты хочешь переговорить с ней? О нас?
— О тебе с ней говорить уже смысла нет, и так всё ясно. Есть у меня один прожект, вот о нём и буду вести речь. Если мамам согласится, то очень хорошо, если не согласится, то всё будет намного труднее, но результат, скорее всего, хуже от этого не станет.
— Ты меня интригуешь, милый.
— О-о! У меня столько возможностей тебя удивлять, что ты и представить не можешь. Вот сейчас я тебе это продемонстрирую.
Моя рука начала поднимать подол Нюриного платья и она, осознав мой коварный замысел, слегка оттолкнула меня и отбежала шагов на пять. Я за ней, а она — снова от меня. Так мы и бегали вокруг стульев и кресел, смеясь и хохоча как дети. Впрочем, для всех я ребёнком и был. Кроме Анны и Елены Седьмой не так уж и много людей относилось ко мне серьёзно. Опасались, да. Как опасаются дикого зверька, который может и укусить, и показать коготки, несмотря на то, что сидит в клетке годами и, вроде бы, должен ко всем привыкнуть. Я очень хорошо видел от многих подобное отношение к себе, и это откровенно бесило.
Закончилась игра в кошки-мышки моей победой. Я схватил Аню и притянул к себе. Мы слились в поцелуе, и моя рука снова начала претворять коварный замысел.
— Даже не думай! — тихо произнесла метресса. — Мне потом больше часа придётся себя в порядок приводить, а до обеда осталось совсем ничего...
В покоях императрицы нас уже ждали, и трапеза прошла довольно спокойно, хотя Нюра и дёргалась поначалу. К счастью, или так и было задумано, обед прошёл в тесном, если можно так сказать, семейном кругу. Елена Седьмая изволили шутить и всем своим видом показывать, что будто бы происходящее сейчас является самым обыденным действом.
— Моя августейшая родительница, — начал я, когда всё закончилось и лакеи, повинуясь жесту, удалились. — Мне необходимы деньги на обеспечение нашей с вами безопасности и на прочие мои прожекты.
Императрица поморщилась:
— Денег в казне мало, наш дражайший сын. Они только-только покрывают расходы и позволяют иметь некий резерв на чрезвычайные обстоятельства.
— Я целиком осознаю это и хочу сам попробовать заработать.
Лицо императрицы скривилось, как после съеденного лимона.
— Под словом заработать я понимаю действия, направленные на повышения количества монет, которыми могу пользоваться согласно своим нуждам. Естественно, что это не будет физический труд.
— Хотелось бы услышать подробности.
— Я задумал провести лотерею во дворце. Если сие невозможно, то в столице.
— Лотерею? — маман была заинтригована. — Что это?
— Всем желающим предлагается купить особые номерные карточки за небольшие деньги. Это могут быть и двадцать копеек, и рубль. Подобное предложение действительно, к примеру, неделю. В заранее оговорённый день прилюдно производится определение выигрышных номеров. Те люди, на чьих карточках будут напечатаны эти номера, получают главный приз. Например, пятьсот рублей.
При этой сумме глаза императрицы округлились. Впрочем, и Анна забыла, как дышать.
— Могут быть и варианты, — небрежно продолжил я.
— Так в чём смысл этой лотереи, если люди получат такие суммы.
— Смысл в том, что выигрывают не все, конечно же. Оставшаяся сумма идёт на оплату расходов по проведению лотереи и в пользу устроителя.
— Мы не думаем, что кто-то будет покупать такие билеты. Да и как-то это... необычно.
— Всё возможно, Ваше Величие, — не стал спорить я. — Но я хочу попробовать. Мне просто нужна сумма, достаточная на проведение лотереи. К тому же потребуются публичные гарантии насчёт уплаты выигрыша. Иначе, люди просто не станут покупать.
— И кто захочет давать такие гарантии?
— Например, наследный принц Империи, — просто ответил я.
Было видно, что такой ответ почти устроил императрицу.
— Хорошо, если наш дражайший сын уверен в том, что делает, то мы позволяем проведение такой лотереи среди наших подданных. Только наследный принц не должен самолично продавать такие билеты.
— Это мудрое решение, Ваше Величие. Всё будет производиться торговой конторой, специально для этого созданной... отцом Анны, к примеру. Ведь дворяне могут быть патронами торговых предприятий, получая часть прибыли.
— Да, это не противоречит закону, принятому около пятидесяти лет назад, — согласилась Елена Седьмая. — Хотя дворяне, обычно, следуют древней традиции не заниматься торгашеством.
— Что им не мешает им продавать лес, зерно и вино со своих земель, — пустил шпильку я.
На это матушка не ответила. Да и что она могла сказать? Что большинство дворян находятся почти у черты, за которой следует разорение и нищета? Ведь войн, бывших ранее единственным источником дохода, пока не предвидится. Ничего, будут им и войны. Мне бы только с внутренними врагами разобраться, а со внешними после этого проблем особых не должно быть.
***
Платон Диодорович Вяземский принадлежал к младшей ветви славного древнего рода, сейчас почти угасшей. Неудачные династические браки и опасные интриги низвели представителей старшей линии до обычных провинциальных землевладельцев. Младшие Вяземские вообще остались без титулов, кое-как поддерживая своё существование былыми достижениями и связями, стараясь через них и будущие браки хоть как-то обеспечить потомкам достойную жизнь.
Четверть века назад Платон Вяземский женился на Ирине, дочери младшего брата барона Аврелия Сибелиуса, служащего при императорском дворе. Результатом упомянутого брака стала Анна, которую двоюродный дядя всеми правдами и неправдами смог протащить во фрейлины самой императрицы.
Вот к этому Платону Диодоровичу я и направился, в очередной раз меняя заранее составленные планы. Забавно, что отец Нюры ещё не знал об изменении статуса своей дочери и витал в облаках, что на неё обратит внимание какой-нибудь дворянчик. Нервничал ли я? Нет, конечно же. Всё законно и лучшего для Анны даже пожелать трудно. Конечно, многое упирается в то, как долго она сможет удерживать меня рядом с ней, но зачем тогда женщинам даны ум, красота и хитрость?
Нас представила Анна, и надо было видеть
