конгрегации, то папа награждает его назначением в консультанты. Булла Бенедикта требует соблюдать следующее правило: если заслуживающая запрещения книга принадлежит католическому писателю высокой жизни и сделавшему себе имя в литературе, хотя бы и этой книгой, то нужно запретить книгу не безусловно, а с правом издать книгу по исправлении. Жалуются на то, замечает Бенедикт, что книги католических авторов запрещаются, не давая возможности автору защищаться. Посему определяем, чтобы о предполагаемом запрещении извещали автора, пусть он объяснится, и объяснения его цензоры и судьи должны брать во внимание. Если автор — человек известный по учености, то он не только сам лично может давать объяснение о своей книге, но и может поручить защиту книги кому-либо из консультантов. В важных случаях, по булле Бенедикта, председательское место в индекс-конгрегации занимает сам папа. Доносчики, консультанты и кардиналы индекс-конгрегации обязаны молчанием относительно дел запрещения книг. То же должна делать и инквизиция. Если секретарь сообщает замечания, сделанные на книгу, автору или его представителю, то он не должен открывать ни имени цензора, ни имени доносчика. Число консультантов булла Бенедикта не определяет. Во всяком случае, между ними должны находиться лица разных специальностей — и теологи, и юристы, и лица, сведущие в светской науке, чтобы можно было составить правильное суждение о книге, подлежащей запрещению. Консультанты и референты индекс-конгрегации должны соблюдать, по булле Бенедикта, следующие правила: они не должны думать, будто книга дается им на рассмотрение с намеренной целью — осудить ее, они должны спокойно и беспристрастно взвешивать достоинства книги; они не должны судить о книге с точки зрения определенной нации, какой-нибудь школы или ордена, а должны иметь в виду основные догматы Церкви и общепринятое учение католиков; они обязаны книгу читать всю сполна, различные места книги сравнивать между собой, неясное уразумевать из более ясного, не должны выхватывать места в книге без связи с целым, смотреть на цель, с какой говорит автор, и т. д. Появляются иногда, говорит Бенедикт, и такие книги, в которых ложные мнения или системы просто излагаются в историческом роде и не сопровождаются опровержением. Эти книги могут быть очень опасны для читателей, а потому, если трудно достигнуть того, чтобы они были исправлены и сделались полезны, вносят их в индекс.
Конечно, правила эти сами по себе могли давать гарантию, что книга, не заслуживающая осуждения, не будет осуждена; но на практике индекс-конгрегация и инквизиция держались правил нетвердо и позволяли себе отступать от них, ко вреду авторов: на это в истории весьма часто слышатся жалобы. Раньше издания правил Бенедикта и позже них можно встречать множество жалоб на невежество цензоров и их небрежность. В XVII в. в числе членов индекс-конгрегации и инквизиции, кардиналов, было мало лиц, сделавших себе имя в науке и способных вести свое дело. Так, в начале XVIII в. иезуит Добентон писал известному Фенелону: «У инквизиции так много дела и так мало людей, которые бы хотели или способны были заниматься порученным им делом, что проходят годы, прежде чем известная книга подвергнется осуждению, если она толстая». А Арнольд, французский богослов, несколько раньше писал: «Бо́льшая часть членов инквизиции — люди невежественные; если папа из уважения к ходатайствам светских властей назначает в кардиналы лиц неспособных, то по крайней мере в члены инквизиции следует назначать только таких кардиналов, кто действительно теологи». Другой писатель, Лука Голстений, сам принадлежавший к числу консультантов, в 1633 г. писал одному другу из Рима: «Здесь находится несколько ученых мужей, которые могли бы сделать много добра, если бы они видели, что их стремления находят оценку. Но здесь ценится все другое, а не наука; благодаря заговору невежественных цензоров против лучшей литературы, ученые занятия здесь не могут поднять своей головы. Недавно в индекс-конгрегации, когда речь шла об исправлении Геснеровой «Библиотеки», один пользующийся влиянием кардинал, в присутствии меня и других лиц, очень неодобрительно отозвался о многих известных писателях, сказав: «Если бы мне нужно было выразить свое мнение относительно книжного дела, то я объявил бы, что бо́льшую часть книг в особенности гуманистических, следует сжечь, а оставить только несколько теологов, да юристов». Представь себе, каково мне было слушать это. Я проглотил эти слова, но не осмелился выступить на защиту литературы против такого предрассудка. Но я, по крайней мере, вот что сделал, когда увидел, что те слова открывают прямой путь к погибели добрых книг: с тех пор я ни ногой в индекс-конгрегацию. Ты скоро узнаешь, что ученейшие книги Скалигера, Ривия будут запрещены. Говорю это тебе на ухо, ибо здесь без опасности нельзя высказывать жалоб на такие вещи». О жалобах на неспособность членов индекс-конгрегации отличать действительно вредные книги от кажущихся таковыми, в позднейшее время, будем иметь случай упомянуть впоследствии.
Как в прежнее время, так и в настоящее запрещением книг заведуют инквизиция и индекс-конгрегация в Риме. В 1882 г. инквизиция состояла из 13 кардиналов, в ее распоряжении находилось 25 консультантов и лишь три так называемых квалификатора. В том же году индекс-конгрегация состояла из 36 кардиналов. Между этими лицами встречаем несколько лиц, известных в науке: Гергенретера и Питру. В распоряжении индекс-конгрегации было 39 консультантов и 5 доносчиков (delatores).
Не довольствуясь деятельностью специальных органов, блюдущих за содержанием и направлением книг, католическая Церковь иногда приглашала благочестивую публику принять участие в отыскании книг, признающихся вредными, и лиц, читающих такие книги. В 1851 г. генерал-инквизитор опубликовал в Риме такой указ: мы повелеваем, под опасением отлучения, чтобы каждый в течение месяца формально донес нам, или нашему викарию, или местному епископу о тех, о ком он знает, что они сочиняют сатиры или распространяют сочинения против папы, свящ. коллегии, церковных властей или орденов, или что они сочиняют и распространяют сочинения, в которых злоупотребляется словами Св. Писания, или что они без надлежащего разрешения удерживают у себя книги, содержащие ереси или сочинения еретиков, ex professo нападающих на религию, или что они читают, печатают, позволяют печатать или каким-либо образом распространяют такого рода книги». Этот указ был прибит во всех сакристиях; кроме того, экземпляры его были розданы всем типографам, книгопродавцам, сборщикам податей, привратникам, содержателям гостиниц с тем, чтобы они в известных местах прибили указ в таком роде, чтобы всякий мог видеть и читать его. Успех этого указа инквизиции неизвестен.
Кроме того, католическая Церковь в последнее время в лице индекс-конгрегации обращалась ко всем епископам с просьбой употребить с их стороны старания, чтобы содействовать делу индекс-конгрегации. В 1864 г. индекс-конгрегация обратилась ко всем католическим епископам с воззванием такого рода: в настоящее время появляется множество книг
