клубе сладкие стоны. Видела опьяневших от секса с ним девушек, готовых исполнить любую прихоть ради повторения или чести стать постоянной. Все они были одноразовыми игрушками. Слишком слабыми, чтобы сказать: «Нет!» Скучными для этого хищника.
— Ты хочешь прямо здесь? — Завожу руки за спину и до талии расстегиваю платье.
Для чего я здесь, ясно как день. Если цена безопасности компании — мое тело, так тому и быть. Не хочу ждать.
— Так спешишь? — Клим позволяет платью стечь к ногам. Не прикасается, но и не отводит глаз.
— У меня нет никакого желания изображать из себя не такую. — Расстегиваю бюстгальтер. — Это сделка. Значит, каждый платит за свою услугу. Мой черед.
— Да... —По его губам кривой трещиной ползет улыбка. — Ты единственная женщина, за которую я когда-либо платил.
— В этот раз я обойдусь тебе очень дорого. — Следом за платьем на пол падают белье и шпильки для волос.
— Заводит? — Клим выбрасывает вперед правую руку и резко притягивает меня к себе. Впечатывает в каменный торс.
— Ты знаешь, как проверить.
Мне страшно и одновременно легко. Так давно боялась этого, что от напряжения выгорели все защитные механизмы.
— Знаю. — Наклонившись, Хаванский касается носом моей щеки. Проводит им вдоль скулы и жадно вдыхает. — Ты пахнешь другим.
Вздрагиваю.
— Тебя это останавливает? После всех тех женщин, что ты перетрахал в клубе?
— Они были «те». Всего лишь.
Он отпускает так резко, что я пошатываюсь.
— Тогда... — Облизываю губы.
— Идем!
Ничего не объясняя, Клим берет меня за руку и ведет вглубь квартиры. К длинному коридору.
— Здесь? — спрашиваю, когда мы останавливаемся у первой двери.
— Нет. — Он смотрит на меня как на диковинную зверушку. — Дальше.
— Там? — Толкнув следующую дверь, делаю глубокий вдох.
— Снова нет. — Клим указательным пальцем накрывает мои губы. Запечатывает их.
— А можно без игр? Я не настроена.
Чувствую себя марионеткой в руках кукловода. Голой, слепой и беспомощной.
— Придется настроиться.
Он проводит меня мимо третьей двери и останавливается у четвертой. Секунду назад войти в комнату было просто, а сейчас словно запал иссяк.
— Дашь мне хотя бы минуту? — Позорно робею.
Собрав мои волосы в хвост, Клим тянет его назад. Вынуждает запрокинуть голову.
— Я дам тебе больше. — Он голодным взглядом пожирает мои губы, скользит по тяжелым полушариям груди и со свистящим вдохом смотрит ниже. Туда, где все гладко и нежно. Где никогда не было никого, кроме него и мужа.
— Клим... — Волнение колючими иглами впивается в кожу.
— Всему свое время, Диана.
За спиной распахивается дверь. Не в спальню. Не в гостиную. В светлую, просторную ванную!
— А сейчас иди!
Глава 15
Глава 15
Под теплыми струями душа наконец удается расслабиться. Не думаю о том, что ждет впереди и на что я подписалась. Не вспоминаю, что сегодня случилось. Спасаю остатки психики.
Отключившись от проблем, я старательно тру кожу мягкой мочалкой. Растираю до красна руки, грудь и плечи — все, чего касался Пекарский. Дважды мою голову и, обнаружив на полке запечатанный флакон средства для волос, наношу ароматный бальзам на всю длину.
Изо всех сил я оттягиваю момент возвращения из ванной. Пропадаю под ласковой водяной завесой. Растворяю в ней все свои страхи и сомнения. Как много лет назад делала одна глупая девчонка в номере отеля.
Дурацкое дежавю. Лишь с моей удачей можно было дважды попасть в одинаковую ситуацию. Но когда после душа я надеваю пушистый халат и выхожу из своего убежища, оказывается, что меня никто не ждет.
Клима нет ни в гостиной, ни в холле. Его нет и на улице. Нет в дальней комнате, похожей одновременно на тренажерный зал и на библиотеку.
Этот бессовестный манипулятор снова рвет мои шаблоны. Вместо того чтобы чувствовать себя использованной — ощущаю брошенной. А вместо того чтобы страдать из-за горькой женской доли, не знаю, куда деть свою несчастную тушку.
Это совсем не то продолжение вечера, на которое я настраивалась во время встречи с Пекарским. Никаких авансов в виде минета, никаких расчетов в коленно-локтевой позе.
Сбитая с толку, полчаса сижу на диване, ожидая, когда же появится хозяин дома и одновременно — ясность в моей голове. А потом, начав зевать, вслух с чувством посылаю Хаванского к черту и иду искать кровать.
Сплю так хорошо, как не спала, наверное, год. Без сновидений и без пробуждений. Я будто утопаю на ночь в подушке с одеялом. И воскресаю с первыми лучами солнца.
Уже за один этот сон можно отдать и душу, и тело. Но как только я шепчу: «Доброе утро», чей-то внимательный взгляд обжигает лоб и левую щеку.
— Клим? — Резко отрываю голову от кровати. — Ты здесь? — Натягиваю одеяло до самого подбородка.
В ответ должно бы прозвучать «здесь», «здравствуй» или что-нибудь еще, однако никто ничего не говорит. Не двигается. И лишь два желтых кошачьих глаза смотрят на меня все пристальнее.
Меньше всего на свете я ожидала, что у Хаванского есть домашний питомец. Даже подключив фантазию, не смогла бы представить Клима ухаживающим за кем-то, кроме его члена.
Но кот сидит прямо передо мной. Короткошерстный. Черный как смоль. И такой большой, что без кастинга подошел бы на роль булгаковского Бегемота.
— У тебя есть кот? — спрашиваю я через пару минут, когда встречаю Клима на кухне.
— Есть. Только он уверен в обратном. Что это я у него, а не он у меня. — Хаванский подносит к губам чашку с кофе и, щурясь, делает глоток.
— А как его зовут?
— По паспорту Дориан, — нехотя признается Клим.
— Солидно. — Я протягиваю ладонь и забираю чашку.
Так странно — вместо секса обсуждать кота. Никакого напряжения или волнения. Это либо какая-то гениальная стратегия, либо... Второй раз за сутки в голову приходит мысль, что я совсем не знаю Клима. И я вновь гоню ее прочь.
— А обычная, домашняя кличка у него есть?
Клим вопросительно хмурит брови.
— Ты же как-то его зовешь, — поясняю. — На что он откликается?
— Он не откликается. — Хаванский с интересом следит за тем, как я делаю глоток из его чашки. — Дикий.
— С паспортом, но дикий? — Обернувшись,
