Это было довольно трудно объяснить.
— Я не хочу, чтобы он имел какое-либо отношение к моему начинанию. Если бы он дал деньги на магазин, я бы чувствовала, что этот магазин его, а не мой. Отныне я буду двигаться вперед без чьей-либо помощи. — Какую бы цель она ни выбрала и каким бы способом ни пыталась ее достичь, будущее — как ошибки, так и достижения — должно принадлежать только ей.
Бентон кивнул.
— Твоя мама гордилась бы тобой.
Той ночью на яхте она тоже сказала Бену, что его отец гордился бы им. Интересно, каково это — не знать своих родителей? Не знать своих корней? Она не могла представить себе такое. Но Бену подобная неопределенность не помешала преуспеть.
Сейчас самое время спросить его об этом.
Она изобразила на лице улыбку.
— Как продвигается ландшафтный бизнес?
Подул легкий бриз.
— Совсем неплохо. Долги выплачены, я встретился с управляющими всех дочерних отделений, постриг несколько лужаек. Все отлично. — Его улыбка потускнела. — Ты больше не переживаешь?
Селест расправила плечи.
— Что сделано, то сделано. — Ложь. Но когда-нибудь она привыкнет к своему новому положению. — Я рада, что отец совершил хорошую сделку.
Он внимательно посмотрел на нее.
— А как насчет того, что он снова станет отцом?
Селест вздохнула.
— Довольно странное ощущение. Я всегда хотела иметь сестру или брата. Так что лучше поздно, чем никогда.
Оттолкнувшись от перил, Бентон выпрямился и переменил тему:
— Хочешь чего-нибудь выпить?
Она отрицательно покачала головой.
— Тебе никогда не было интересно, есть ли у тебя братья или сестры? Никогда не думал связаться с ними? Кто знает, может, у тебя уже есть племянники?
— Думаю, я еще не готов к этому. — Он хлопнул ладонями по перилам. — Поможешь мне приготовить салат? Сегодня приходила экономка, так что в холодильнике у меня есть пара бифштексов, которые можно поджарить. Я только сейчас понял, что ужасно проголодался.
Бен ничего не знал о своих родственниках. И тем не менее это никак не отразилось на его уверенности в себе. Она же всегда цеплялась за семью. И сейчас, когда фамильное гнездо в значительной степени разрушено, она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы.
Селест вошла на кухню и стала рядом с ним возле разделочной доски. Они больше не говорили о своих родных, пока она нарезала огурцы, помидоры, лук-шалот, а Бен жарил на гриле бифштексы.
Оказалось, что он совсем неплохо разбирается в нюансах приготовления пищи.
— Ты часто сам готовишь?
— Почти каждый вечер. Передай перец. — Он посыпал мясо специями, затем перевернул его. По кухне поплыли соблазнительные ароматы. Бентон тем временем готовил жирный соус к мясу на основе сметаны.
Когда глаза Селест поднялись от гриля к его губам, ее нож соскользнул с половинки помидора.
— Ай! — Она схватилась за палец. Бен тут же оказался рядом.
— Рана не глубокая.
Он открыл холодную воду и заставил ее подержать палец под струей. В это время достал чистое полотенце, нашел в аптечке антисептик и смочил ватный тампон.
Его голова наклонилась, мягкие губы коснулись раны. Все ее тело тут же наполнилось острым живительным жаром. Догадывался ли он, какой эффект производят его действия?
Он отпустил ее руку и вытащил из гриля бифштексы.
— Они уже готовы.
— Ммм… какой запах. Они, должно быть, великолепны. — Селест стряхнула лук в миску с салатом. Потом кивнула на свой забинтованный палец: — Спасибо тебе.
Он улыбнулся.
— Может, мне и мясо для тебя порезать?
— Может, ты меня еще и покормишь?
Это была шутка. И все же Селест не могла избавиться от возникших перед глазами соблазнительных образов — как они кормят друг друга, и трапеза заканчивается любовной прелюдией…
Ужин был великолепен. Откинувшись на стуле, Селест приложила салфетку к губам.
— Ты мог бы готовить для меня каждый вечер.
Он наполнил ее стакан водой.
— Рад, что тебе понравилось. — Бентон посмотрел на часы. — Почти полночь.
Она попыталась охладить свой пыл глотком холодной воды. Конечно, он поцелует ее — сначала лишь легко прикоснется губами к ее губам, а затем продолжит целовать, пока она не почувствует, что у нее все плывет перед глазами. Но что потом? Захочет ли она большего? И примет ли он ее приглашение?
Что, если примет?
Оглушительный грохот обрушился на них со всех сторон. Свист, хлопанье, колокольный звон, крики и песни. Сиднейцы любят Новый год, и в дни праздника их город превращается в ослепительную феерию.
Ее ногти вонзились в ладони, когда она вышла вместе с Бентоном на балкон. Он снова сверился с часами, потом перевел взгляд на Сиднейский мост, на котором через несколько секунд вспыхнули яркие гирлянды:
— В случае, если ты все еще сомневаешься, я собираюсь поцеловать тебя.
Селест почувствовала, как по ее сосудам заструился жидкий огонь.
Но она только пожала плечами. Если он мог так бессовестно дразнить ее, она тоже не будет открывать перед ним все карты.
— Я и не сомневалась.
Где-то под ними начали считать: «Десять, девять, восемь…»
Их пальцы переплелись. Лицо Бентона, подсвеченное разноцветными вспышками, склонялось все ближе к ее лицу. Его следующее признание застало ее врасплох.
— Я хотел бы делать это всю ночь. «Пять, четыре, три…»
Как отреагировать? Что сказать? Она хотела его поцелуя, но что последует за ним?
Когда она осмелилась и подняла глаза, крик «С Новым годом!» усилился взрывами разноцветных петард.
В следующее мгновение Селест почувствовала на своих губах его дыхание.
— Звезды падают, Селест. Загадывай желание.
Его физическое обаяние было таким сильным, что она с трудом могла дышать, не говоря уже о том, чтобы думать. Ее голос прозвучал хрипло:
— Ты тоже загадай желание.
Он сильнее прижал ее к себе. Он уже был напряжен.
— Я хочу, чтобы ты осталась на ночь.
Что ответить? К чему приведет еще одна ночь любви без обязательств? Она выдохнула.
— Я- я не уверена.
Он улыбнулся.
— Думаю, что смогу убедить тебя. — Его губы нежно коснулись ее губ. — С Новым… — еще одно легкое прикосновение, — счастливым…
Приподняв ее подбородок, Бентон припал к ее губам в неторопливом чувственном поцелуе. Она мечтала об этом каждую ночь. Когда их губы разомкнулись, Селест выдохнула:
