лишь с уверенностью, что Сшиллс спала здесь с кем-то. — А как же Людовик? Выгоднее быть его фавориткой.
Орифия усмехнулась. Этернелю показалось, словно за этой улыбкой кроется грусть.
— Людовик — глупец, Курт. Им управляют эмоции и нежелание видеть реальность. Пусть так и остается, — она вздохнула и наклонилась. Домашние туфли были грациозно сняты, и босые ступни Рифи медленно направились на цыпочках к Курту. — Мне неприятно находиться в его компании, — она сморщила нос. — Как бы того не требовало дело, но прелюбодействовать с кем-то, от кого дурно пахнет духами, еле перебивающими вонь тела, я не намерена.
— О, mafée, ты все же брезглива? — хитрый прищур мага Вуду вызвал у Орифии искреннюю улыбку.
— Так зачем ты здесь? — послала она ему не менее хитрый взгляд.
Руки сами потянулись к легкой шнуровке домашнего халата…
* * *
Видение растворилось, уходя вместе с болью. Курт перевернулся на спину и судорожно начал вдыхать ртом воздух. Только недавно он научился уходить от боли в свои воспоминания, но чем сильнее и продолжительнее была волна, тем ярче и реальнее становились кадры из памяти. Маг не понимал хорошо это или плохо. Что, если Курт в следующий раз также уйдет в прошлое, а в какой-то момент обнаружит, что его тело уже занято, а сам он навечно заточен в собственной памяти?
Может, такая смерть вовсе не плоха?
Теплые мягкие руки коснулись его лица, и он приоткрыл глаза. Курт с трудом разлепил будто бы припухшие веки и увидел ее. Наваждение, граничащее с потребностью.
— Ma fée? Снова…?
Лицо любимой было необыкновенно живо. Эмоции отражались на нем, словно ясный день в воде кристального озера. Слишком странно и ненормально для Сшиллс. Слишком обычно в последнее время для Орифии. До чего он ее довел?
— Я не сразу поняла, прости, — горячие губы коснулись покрытого холодным потом лба. — Почему ты ничего не сказал?
— Там, где все началось, разве так трудно угадать? Долго, Рифи…
Лицо Орифии исказилось. Она словно сдерживала подступающие слезы, глаза блестели даже в такой темноте. Какой стыд, что более он ничего не видел.
Гостья повернула голову в сторону, туда, где лежало доживающее последние часы тело орлеанского полукровки. Ожидание смерти отчетливо сгущалось в воздухе. Танцующие черные тени мелких духов только и ждали, чтобы пожрать остатки темной души. Курт немало из него выкачал, провел кучу экспериментов, но все тщетно. В какой-то момент главе клана Вуду стало только хуже от всего этого. Бесполезный кусок мяса. Бракованный уродец Йерта оказался ни на что не годен.
— Ты сам виноват, — тихо и грустно произнесла Сшиллс и вздохнула. — Надо было звать меня сразу, а не тянуть до последнего в надежде, что я приду сама. Какой же ты все-таки беспробудный дурак.
— Пришла, Рифи. Ты же пришла. Наверное, уже поздно, — с трудом он заставил себя говорить. От слабости язык совсем перестал слушаться. — Помнишь уговор?
Снова тяжелый вздох, и изящные пальцы сильнее обхватили его голову.
— Ни за что. Я пришла тебя вытащить. И на этот раз я уверена, что все получится. В нем осталось хоть немного крови?
Сознавая, как путаются мысли, Курт кивнул, даже не разбирая смысла слов и продолжая, как идиот, любоваться красивыми горящими в темноте глазами самой прекрасной этернель. Интересно, сколько еще будет развязано за ее улыбку и взгляд войн? Сколько народов исчезнет, прежде чем свет Орифии угаснет?
Курт не соображал, чего добивается глава Сшиллс, наполовину расстегивая молнию непривычной для нее простой серой спортивной кофты.
— Выпей, — ласково прошептала гречанка и сама подтянула его к своей шее. — Кровь этернелей для твоего теперешнего состояния наиболее ценна, не так ли?
Чертовски верно. Все из-за сраного Контракта. Но ее идея глупа до ужаса. Ведь если дать ему любимое лакомство Бича всего мира, это лишь усугубит шаткое положение Курта в этой реальности.
— Нет. Что ты хочешь сделать с эти уродом? — едва пролепетал Курт, вдыхая ее аромат у самой кожи. — Рифи, лучше тебе отойти от меня. Все становится только хуже.
Орифия, поджав губы, аккуратно положила мага обратно и отошла.
— Рискованно, Курт, но, думаю, тебе уже без разницы, да и я больше не вижу выхода. Это не наша магия, она разительно отличается от понимания силы Сшиллс. Но она близка тебе. Твоему клану и вашей крови. Жаль, что вы уничтожили всех Сайго[1] в семидесятых, может, получилось бы выяснить хоть что-то…
— Нет, Рифи, никакой магии зомбоделов. Это выше моих сил, — он сглотнул горькую слюну и поморщился. — Она разъедает и тело, и разум. Слабейшие из Сайго не рисковали изучать даже элементарные заклинания, а ты говоришь…. Их сила не любит чужаков, даже пусть суть у нас и одна. Мне не хватит того, что у меня осталось, ma fée. Скоро тебе придется меня убить. Так что лучше придумай способ сделать это побыстрее, нежели хвататься за то, что может только ускорить мое разрушение.
Кажется, Орифия стояла рядом, ведь этернель так отчетливо услышал, как она раздраженно фыркнула. В следующее мгновение изящная, но невообразимо сильная рука схватила его за шиворот и подняла, прижимая к сырой холодной стене. Неровность каменной кладки тысячелетнего возраста отдалась болью в истязаемом Контрактом теле мага, каждый упирающийся в тело камешек заставлял его желать скорейшего избавления от боли.
— Не смей так говорить, — голос возлюбленной стал низким, глубоким, завораживающим. Орифия явно налегла на свой дар. — Курт Бейн — не тюфяк с размазанными слезками по лицу, а гордый этернель, смеющийся в лицо опасностям и не принимающий поражения. Только поэтому ему удалось задавить клан смертопочитателей Сайго, из-за того его клан до сих пор принимает участие в Собрании, и потому Вуду еще не стерлись из подлунного мира. Так что хватит причитать, и делай все возможное. К тому же, — Орифия помедлила, улыбнувшись, — плохо уходить с вечеринки, не увидев триумфа Сшиллс и не получив поцелуя от королевы бала.
Бейн по-кошачьи прищурился, обнажая клыки. Еле слышный смех давался с трудом, но, казалось, она поняла тот хрип где-то глубоко в его груди.
— Иногда ты сама на себя не похожа. Ты — полная дура, моя греческая богиня. Часто мне сдается, что именно дуру я люблю больше.
Орифия удивленно изогнула одну бровь.
— «Люблю»? Спустя несколько сотен лет ты вновь проговорился первым, — на красивом лице вдруг отразилась решимость. — Выпей моей крови. Сшиллс достаточно качественны для твоего внутреннего демона?
— Я уже говори…
— Замолчи и пей.
— Нет.
— Тебе нужны силы.
— Даже не думай.
— Не хочу, чтобы эта ночь стала нашей последней, Курт.
