В аэропорту имени Хитроу их встретили все Дурсли. Почти. Сначала полковник Шелли решил, что Дадли они оставили дома, но когда к Гарри кинулось некое гориллоподобное существо, сплошь затянутое в кожу — в облипочку — и с ядовито-зелеными волосами, торчащими короткими иглами, и с голосом Дадли… У Густава едва не случился инфаркт. Дурслей тоже не миновала чаша сия. Почти середина девяностых, чего вы хотите? По всему миру пронеслась эта невразумительная волна хиппи, все подростки были охвачены рок-н-роллом и хэви-металлом… Повсюду в свободной Европе гремели песни о свободной любви, то тут, то там раздавалось вечное: «It`s all in your head… It`s in your head… Sad but it`s true… It`s inside you…» Так стоит ли удивляться общему подростковому безумию? А ведь не только детей подхватило это течение, но и некоторых взрослых.
Гарри и Дадли оценивающе и одобрительно оглядели друг друга, хлопнулись ладонями и, радостно захохотав, крепко обнялись. Дадли из своей школы приехал поездом час назад и дома ещё не был, они все вместе ждали самолет, на котором должен был прилететь из Германии Гарри. От раннего утра у мальчиков немного кружились головы и звенело в ушах, дядя Вернон привез их домой и почти сразу уехал на работу, прихватив с собой Густава. Тётя Петунья занялась готовкой завтрака, а парни, соскучившиеся друг по другу, бродили по дому, сидели во всех комнатах, жадно оглядывая обстановку и отмечая появление неких новых вещей. В спальне Дадли Гарри увидел роскошную гитару и пришел в щенячий восторг, тут же попросил подержать семиструнную подругу. Дадли великодушно разрешил, и Гарри, сев на кровать, пристроил гитару на коленях и неумело забренчал, просто пробуя играть.
Тётя Петунья, взявшись было за выпечку, вдруг обнаружила, что нет пищевой соды, крикнув мальчикам, что она вернется через двадцать минут и чтобы они не закрывали двери, ушла. Купив требуемое, Петунья, полная самых радужных мечт, вернулась домой, поднялась на крыльцо и, ухватившись за дверную ручку, дернула, будучи в наивной уверенности, что сейчас пройдет на кухню и займется булочками… Но что это? Дверь не поддалась. Думая, что её заело, Петунья безуспешно подергала дверь на себя, потрясла, потолкала, всё без толку. Дверь оказалась заперта. Петунья позвонила, потом ещё раз. И ещё. Постучала, сначала кулаками, потом пяткой, подождала, прислушиваясь. Тишина. Оглядела пустынную по причине раннего утра Тисовую улицу. Растерянно побрела вдоль всего дома, заглядывая во все окна и стуча в них. Да где же мальчики? Почему они ей не открывают? Всего-то на двадцать минут ушла!.. Неужели убежали куда-то? Петунья в отчаянии выпотрошила свою сумочку, в робкой надежде, что в каком-нибудь кармашке завалялся ключик… Увы и ах, ключика не было. А в дом надо попасть! Делать нечего, пошла звать соседей, позвонила к Полкиссам и Гордонам, объяснила ситуацию. Встревоженные соседки стали стучаться и звонить, переговариваясь на нервной почве, ещё больше нагнетая и без того напряженную обстановку:
— А они точно дома?
— Может, спят крепко?
— Не открывают…
— А вдруг они того… удушились газом???
— Пэт, ты плиту выключила?..
Пирс и Майкл испуганно переглянулись и, подскочив, начали тормошить своих мам:
— Надо окно разбить.
— И залезть проверить.
— Вроде балкон на втором этаже открыт… — припомнила побледневшая Петунья. Мальчишки снова переглянулись и дружно рванули на задний двор. По стене, а вернее по декоративной решетке, увитой вьющейся розой, полез Майкл Гордон, высокий и сильный парнишка, внизу вслед ему смотрели Пирс, три взволнованные женщины и пёс Синоптик. Петунья невольно прижала руки ко рту — так и знала она, что пригодится решетка, прошлогодний летний урок перед третьим курсом не пропал впустую.
Майкл перебрался через перила и скрылся за стеклянной балконной дверью, у всех стоявших внизу, включая собаку, вырвался дружный вздох облегчения и они тут же заторопились к задней двери. Едва та открылась, тётя Петунья, чуть не сбив Майкла с ног, влетела в дом и… Гарри и Дадли, перемазанные шоколадом, сонно моргая, выглядывали из дверей гостиной — их разбудил взбешенный Майкл Гордон, мол, там все с ума сходят, похоронили уже, а эти два красавца знай себе дрыхнут без задних ног! Как видите, ничего страшного с ними не случилось, просто крепко заснули, вусмерть уставшие с дальней дороги…
Ну что ж, потекли воды времени сквозь знойное лето 1994 года. Снова по улицам с воплями носится босоногая пацанва, та самая, что в прошлом году бегала курьерами и посыльными старших братьев и сестер, шпыняя уже СВОЮ мелкоту. А наши подростки сбивались в небольшие стайки по вечерам, производя первое знакомство с пивом и сигаретками. Ну, у Гарри хватило ума отложить знакомство на потом. Да и сами ребята благоразумно следили за тем, чтобы Поттеру не давали чего лишнего. Инвалиду много ли надо… Так что Гарри просто тусовался в их развеселой компании и всё, что он себе позволил, это вооружиться баллончиком с краской и отводить душу невинной шалостью — размалёвывал все вертикальные поверхности граффити. Таково было его новое увлечение, и надо сказать, люди не ругались, завидя безобразия на стенах, граффити Гарри было нестандартным, то есть никаких похабных словечек и обнажёнок, а красивые и простые рисунки на необычные темы — парусники, несущиеся на всех парусах по крутым волнам, рыжие львы на фоне желтых саванн и прочее. Полицейские тоже, впрочем, смотрели сквозь пальцы на художества, зрение и чувства не оскорбляет и ладно, пусть себе малюет…
В один из дней семейка Дурсль получила письмо от Уизли. Вернон, открыв дверь, так и замер, увидев за ней почтальона — весьма удивленного и озадаченного почтальона. Тот смущенно кашлянул, протянул конверт и робко спросил:
— Простите, мистер Дурсль, я не уверен, но… Хотелось бы убедиться, что это не ошибка или не чья-то дурацкая шутка.
Гарри, услышав голос почтаря, поспешил в прихожую и вместе с дядей недоуменно уставился на конверт, тот был сплошь заклеен марками, кроме единственного квадратного дюйма, где что-то было написано бисерным почерком. Гарри прищурился и умудрился прочитать имя отправителя и обратный адрес:
— Миссис Уизли, Оттери Сент Кечпоул… — и к почтальону: — Всё в порядке, мистер Беркли, это от наших знакомых, простите их, сэр, у них своеобразное чувство юмора.
Дядя Вернон и почтарь вежливо посмеялись, после чего мистер Беркли откланялся, а дядя и Гарри прошли в гостиную изучать странное письмо. В нём оказалось приглашение на чемпионат мира по квиддичу.
— По чему? — переспросил дядя. Гарри, как мог, объяснил про спорт волшебников, дядюшка только фыркнул в свои роскошные усы:
— Делать им больше нечего.
