тебя замучают окончательно.
— Нет, Ден, не выкину, — сказала я. — Надо пройти через это. Только не уходи!
— Да куда же я денусь, — улыбнулся Денис краешком рта. — Мне некуда податься. Домой разве что, но я туда не хочу. Я говорил, почему.
— Ден, но я ведь тоже тебя жалею…
— Не вслух и не при всех. И не обсуждаешь это по телефону с подружками, когда знаешь, что я наверняка все слышу, как моя матушка. И ты стараешься не замечать, что я инвалид. Получается не очень здорово, но лучше, чем у многих. Тебе важнее, чтобы, как говорится, живая душа была рядом, верно? Поболтать, обсудить что-то по работе, пока готовим, посидеть рядом, сериал этот дурацкий посмотреть, просто не быть одной… — он помолчал и добавил: — Ты не пялишься на мое увечье и ни о чем не расспрашиваешь. Это даже слишком много для такого, как я.
— А ты слишком много обо мне понимаешь, — ответила я, отвернувшись. Встретились, называется, два одиночества!
* * *
Первый звонок раздался через несколько часов: этого времени как раз хватило Кате, чтобы собрать под окном вещи, дотащиться до вокзала, загрузиться в электричку, доехать до дома и отзвониться матушке.
— Вера! — в голосе тети Вики звенело негодование. — Как ты могла так поступить?!
— Как? — равнодушно спросила я. Денис погладил меня по плечу и поставил фильм на паузу.
— Ты выгнала бедную девочку на улицу! Среди ночи!
— Когда я ее выставила, была примерно половина шестого вечера. Да и сейчас, — я покосилась на светящийся циферблат Деновых часов, — уже десять, но еще не особенно темно. Езды до вас на электричке два часа, еще часок-полтора Катя явно болталась по торговому центру на вокзале, судя по времени. Ну а остановка местного автобуса, если я не ошибаюсь, прямо возле вашего дома, заблудиться там нереально.
— Но Вера!
— Что?
— Ну она же прошла! Пусть на вечерний, но…
— А я тут причем? — равнодушно ответила я. — Поступила — молодец. А у меня тут жиличка во вторую комнату нашлась, так что пускай Катя едет в общежитие. Мне самой есть не на что, я без работы полгода. И, Вика, учти: я готова пустить кого-то перекантоваться на недельку, но не пожить пять лет. Особенно если этот кто-то пристает к моему парню. Имей в виду и предупреди остальных.
Раздались короткие гудки. Я подумала и вовсе отключила телефон. Мне все опротивели.
— Только не начинай снова плакать, — тихо сказал Денис. — Я читал, с твоим зрением нельзя. Сосуды там, все такое.
— Сама знаю… Протяни руку, там бутылка с водой стоит.
Глотнув минералки, я немного успокоилась.
— Ты не обиделся?
— На что?
— Ну, насчет приставаний к моему парню…
— Я, скорее, был польщен, — совершенно серьезно ответил он и улыбнулся краешками губ. — Все хорошо. Правда.
И тут заверещал городской телефон.
— Да как же вы меня достали! — взвыла я и подскочила — база-то в коридоре, поди еще дойди, не навернувшись в темноте, а я как раз трубку на подзарядку поставила. — Да, теть Люся, что-то случилось? Что это вы так поздно, вы ведь ложитесь засветло… Мобильник разрядился, а я и не заметила… А, вы об этом, ясно. Нет. Тетя Люся, я сказала — нет. Тут не будет жить никто, кроме меня. Сами себе квартиры покупайте, а на эту мой дед с отцом горбатились! Какой мужик, вы о чем? А! Жилец, да. Так он деньги платит, в отличие от некоторых. — Я выслушала ответную гневную тираду, подумала и спокойно сказала в трубку: — У меня больше нет родственников. Провалитесь вы все пропадом!
И отключила стационарный телефон.
— Спасибо, что не ушел, — сказала я, примостившись под боком у Дениса. — Ты был прав: я как девушка с мешком золота на большой дороге…
— Ничего, Вер, — негромко произнес он. — Я же сказал, что не уйду, пока сама не прогонишь.
— А собирался!
— Я только сказал, что хочу съехать, но ты меня не отпустила, — абсолютно серьезно ответил Денис. — В любой момент скажи мне — уходи, — и я уйду. Правда.
— Нет… — я уткнулась в его плечо. — Не уходи. Ни за что не отпущу…
— По-моему, — сказал он после паузы, — вчера мы уснули на одиннадцатой серии.
* * *
Разумеется, родня не оставила меня в покое. Телефон пришлось включить, заказчики-то звонили. А относительно молодое поколение вдобавок умело пользоваться электронной почтой и всем прочим, так что едва я нажала кнопку «вкл.», меня завалило смсками и письмами о моей неблагодарности и прочем. Это я удалила, даже не читая. Вот только близилась годовщина смерти родителей, и я знала, что на кладбище наверняка столкнусь с тетушками. Можно было не ездить вовсе, я никогда не придавала значения этим ритуалам, обычно даже в церковь не заходила, за что меня дружно осуждали, но… надо было исполнить долг, как пафосно выражалась тетя Люся.
— Я с тобой, — сразу сказал Денис, как только услышал об этом. — Но в церковь тоже не пойду. Вот от тетушек отбиться помогу, если придется.
Я кивнула. Мало ли, почему он не хочет в церковь? Может, он вообще приверженец секты Макаронного монстра? Денис никогда не говорил о своей религии, я не видела ни крестика, ни каких-то амулетов, ничего. У него только красивый «ловец снов» в виде полумесяца на окне висел, он говорил, настоящий индейский, не местный самопал, вот и все. А спрашивать я не хотела.
— Ден, там тяжело идти, — сказала я. — Кладбище старое, заросшее, я сама со своей задницей с трудом пролезаю, так тесно между оградками, а тебе…
— Я постою в проходе, — спокойно ответил он, но в глазах его снова сверкнула зеленая искра. — Одну я тебя не отпущу. И не надо наговаривать, отличная у тебя задница.
Я не нашлась, что ответить.
До городка, где были похоронены родители, мы добрались обычным рейсовым автобусом. Водитель оказался нормальным понимающим дядькой и открыл для Дениса среднюю дверь, чтобы ему не пришлось ковылять через половину автобуса. Мы там и примостились, у дверей, чтобы не мешать никому.
Доехали мы на удивление быстро, потом взяли такси, я по пути купила цветы и налила в бутылку воды из колодца — поставить их, но вот от ворот пришлось уже идти пешком, машины сегодня не пропускали.
— Ден, ты подожди тут, — попросила я. — Неблизко…
— Идем, — сказал он и поудобнее перехватил костыли. Почему-то он так и не заказал себе протез. Или, может, заказал, но его еще не сделали. — Прямо и налево?
— Ты откуда знаешь?..
— Ты сказала, что тут неблизко, а
