Книга Наследие Богини - Эйми Картер

— То, что происходит в голове Кроноса, это нечто за пределами нашего понимания, — сказал он, и я испытала прилив благодарности к нему. Он никому не скажет.

— Что же касается вопроса «как он это сделал», — подхватил Филипп, вставая рядом с братом, — ответ прост: он использовал мои владения. Это заранее просчитанное нападение, целью которого были именно Афины. Соседние территории не пострадали. Однако нанесённый ущерб…

Ирен зарыдала с новой силой, и Филипп заговорил громче, чтобы мы могли его слышать.

— Цунами смыло практически всё.

У меня в груди всё заледенело. Золотой зал вокруг закружился, это было невыносимо.

— Кто-нибудь… п-погиб? — прошептала я.

Уолтер ответил не сразу, и мне показалось, на его лице мелькнуло сострадание.

— Да. Почти миллион человек лишились жизни.

Мои внутренности скрутились в узел, резко и беспощадно. Если бы меня могло стошнить, то уже бы стошнило. Почти миллион людей мертвы из-за меня. Из-за того, что я солгала Кроносу. Я понимала, что будут последствия, но всё равно это сделала.

Нет, такого я и представить не могла. Это не война между равными противниками; это массовое уничтожение людей, которые даже понятия не имели, что боги и титаны реальны.

— Значит, чисто символическое нападение, — хмуро резюмировал Дилан. Трёхмерная карта Греции возникла в центре круга вместе с морями, островами и горами — масштаб и цвета, как если бы это была фотография местности, сделанная с высоты птичьего полёта. А может, она и есть.

Карта приблизила Афины так, что стали видны последствия катастрофы. В моё первое лето вдали от Генри мы с Джеймсом летали в Грецию и провели пару недель в этом городе. В памяти всплывают мощёные улочки, приветливые люди и современные элементы наряду с античными, но теперь это всё кажется каким-то далёким сном.

Ничего не осталось. Лишь грязь и обломки на месте некогда процветающего города, уничтоженного стихийным бедствием. Слёзы потекли по моему лицу, и я была не одна такая. Мама взяла меня за руку, и даже глаза Джеймса покраснели.

Афин и вправду больше нет.

— Смотрите, — внезапно сдавленным голосом воскликнула Ирен. — Увеличьте карту.

Карта приблизилась, и я отвела взгляд. Я не была готова увидеть бездыханные тела, если вообще после такой катастрофы что-то осталось. Я не могла смотреть на лица тех, кто погиб из-за меня.

— Парфенон, — добавила Ирен. — Он не тронул его.

Я открыла один глаз. Храм Афины — Ирен — остался стоять, нетронутый ничем, кроме времени.

— Сообщение? — предположил Джеймс, подавшись вперёд.

— Сложно сказать, — мрачно ответил Уолтер. — Возможно, у него всё же осталась капля уважения к тому, что мы сделали для этого мира.

— Или, возможно, он намекает, что сохранит нам жизнь, если не будем стоять у него на пути, — сказала Ирен, вытирая слёзы платочком.

— Нам нельзя поддаваться заблуждению, что отстранение от участия в этой войне может её предотвратить, — отметил Уолтер с неожиданной мягкостью. — Он намерен убить нас — всех нас — за то, что мы заперли его в Тартаре. Человечество для него — ничто; он, не колеблясь, сотрёт их с лица земли, зная, как наше существование зависит от людей. У нас нет иного выбора, кроме как бороться до конца.

— Так или иначе, — прошептала Ирен.

Уолтер кивнул.

— Так или иначе.

— Разве мы ничего не можем сделать? — слова вырвались раньше, чем я успела их остановить, и все члены Совета разом посмотрели на меня. — Кронос ведь чего-то хочет.

— Ты знаешь, чего он хочет, — произнёс Уолтер, и мои щёки вспыхнули. Да. Он хочет меня.

— Мы все знаем, чего он хочет, — вмешался Дилан. — Смерти. Разрушения. Хаоса. Войны. Вновь править миром. Обычно я одобряю такое, но не когда под прицелом мы.

— Так что мы будем делать? — спросил Джеймс. — Спустим ему это с рук?

— Я уже провёл собрание со своими поданными, — сообщил Филипп. — Они поняли, что его ни в коем случае нельзя слушаться.

— У Кроноса больше сил, чем у всех нас вместе взятых, — отметила Ирен; теперь в её голосе звучала решимость. — Мы не можем противостоять ему вот так и рассчитывать даже на маломальский успех.

— Как насчёт других богов? — спросил Джеймс. — Они могли бы помочь.

— Они чуть ли не все подписали петицию об отказе участвовать в войне, — ответил Уолтер. — К тому же даже если они присоединятся к нам и рискнут всем ради победы, этого всё ещё будет недостаточно. Они не так могущественны, чтобы компенсировать потерю Генри и Каллиопы.

Я стиснула зубы. Генри ещё не погиб.

— Я могу поговорить с Кроносом, — предложила я. — Он… Он хорошо ко мне относится. Возможно, он прислушается к моим словам.

— Нет, — сказала мама. — Даже если у тебя есть на него определённое влияние, он не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое. Он тысячелетиями ждал этой возможности, вынашивал планы, копил ненависть. Ты не сможешь его переубедить, как бы сильно ты ему ни нравилась.

Джеймс смотрел на меня с противоположной стороны круга. Я проигнорировала немой вопрос в его взгляде и сосредоточилась на парящем изображении Афин в центре.

— Это может сработать, — произнесла я.

— Мы не можем так рисковать, — возразил Уолтер. — Каллиопа уже показала, что готова убить тебя при первой же возможности, а Кронос, возможно, больше не станет тебя защищать. Нет, мы должны придумать способ уравнять наши силы после потери стольких членов Совета.

Во мне вспыхнуло чувство протеста, горячее и неукротимое. Ну конечно, они пригласили меня только для того, чтобы отклонять все мои идеи. Как я могла ожидать чего-то иного?

— А что Рея? — спросила я. Кажется, прошла вечность с того момента, как я решила покинуть Подземный мир, чтобы найти её и попросить о помощи. Она была единственной, кто мог сравниться с Кроносом по силе. И если кто-то сможет победить в войне против него, так это она. — Что она сказала?

Тишина. Уолтер и Филипп неловко переглянулись. В итоге мне ответил Джеймс:

— Никто не пытался найти её.

— Что? Почему?

— Мы не знали, что ты не… — начал Уолтер, но его перебила моя мама.

— Почти никто из нас не знал, что поиски Кейт сорвались, — поправила она, её глаза горели огнём. Уолтер поджал губы под её прожигающим взглядом.

— Да, большинство из нас не знали, что ты до неё не дошла.

Точно. Я вспомнила сцену в кабинете Генри. Мой муж предположил, что Уолтер прекрасно знал правду.

— И за