Капибары. Большой, сильный, ни в каких склоках не погрязший. К тому же, с вождем его — долговязым Шитайей — у меня вроде бы неплохие отношения сложились. К нему и пошел. Вернее, поехал в паланкине, в который меня опять старательно запихала дворцовая челядь (вот почему уезжать отсюда надо!).
Шитайа меня не ждал, но принял тепло. Расстелили коврики, устлали их яствами (а я и вправду пообедать не успел). Минут пятнадцать мы упражнялись в светском четланском этикете, перебрасываясь вежливой пустотой, а потом я взял быка (к сожалению, отсутствующего в этом мире) за рога.
— Вождь, я предлагаю тебе переехать всем родом в Излучное, на Великую.
Я честно готовился! Подбирал самые неотразимые аргументы, дабы убедить Шитайа, что переезд — это выгодно. Но всё оказалось ненужным трудом.
— На Великую? — глаза вождя сначала вспыхнули, а потом затуманились паволокой.
И я вспомнил, как Мокрая Рука рассказывал мне о своих похождениях юности, о плаваниях по большой реке, о неведомых матлацинках. Неуемным парнем был вождь, раз поперся в такие дали. И, видимо, не до конца угасли в нем мечты о странствиях.
— Но где мы будем жить на Великой? — всё-таки задал он разумный вопрос, ибо не хотел заставлять своих сородичей обживаться с нуля на новом месте.
Я вкратце поведал ему о своих планах по людской рокировке.
— А на кой тебе это, владыка? — изумился он.
Пришлось объяснить и это.
— О! Доверяешь мне, значит? — сделал свой вывод Шитайа. — Приятно слышать. Что ж, если не на пустое место — то можно и переселиться. На Великой всяко лучше, чем здесь. А когда ты хотел это сделать?
— Чем скорее, тем лучше, вождь.
— То есть, совсем скоро? Я-то думал, это дело не одной луны.
— Нет у меня времени. Назови сам: за сколько дней сможешь убедить людей и всё нужное собрать?
— Ну… Ну, хотя бы две пятерки дней.
— Хорошо.
Я вынул прут и сделал на нем десять глубоких зарубок.
— Вот, держи. Отламывай по зарубке в день. Как дойдешь до восьмой — отправь ко мне лодку с людьми понадежнее, они на месте осмотрятся и остальных встретят. А, если через два дня лодка не вернется, значит, всё хорошо — и можно плыть всем родом. Там вас встретят, Котов-Убийц в Крыло пошлем — и сможете заселяться.
— Ладно придумал, — Шитайа разглядывал прутик. — Долго кумекал?
— Да аж мозги взопрели!
— Мозги?
Я совсем забыл, что четлане не знают о функции мозга. Думает как бы человек в целом, никакой орган, по их мнению, за это ответственности не несет. Я начал было объяснять вождю, но понял, что ничего не выходит… да и зачем это? Что мне, что ему. Мы перешли на обсуждение деталей… на что и ушел остаток вечера. Я категорически не успевал вернуться в Излучное в срок, в который пообещал Черному Хвосту.
Вечером на меня накинулся Мясо, жалуясь, что ему абсолютно не хватает ни мешков, ни корзин для упаковки наших богатств. Так и сказал паразит — «наших»! Рано утром приперся Кочи, который врубил жмота и полчаса выносил мне мозг (которым я не думаю) на тему: а чего это он, Кочи, должен сам вооружать стражу? Пришли Каменные Жуки и Желтые Рыбы: дай нам вождей. Я же после казни заговорщиков запретил им самим новое начальство избирать. А у ребят из-за этого, духи грустят, крокодил не ловится и так далее. Почему-то тогда я решил, что очень важно будет самому «правильных людей» посадить. Сейчас же от других забот голова шла кругом.
— Сами вождей ищите, по старинному обычаю! — отмахнулся я от них и поспешно добавил. — Но чтобы это были не братья и не сыновья казненных!
К обеду я просто сбежал от всех людей в храм. Деревянный истукан Желтого Червяка оставался исключительно деревянным, так что я удовольствовался беседой с Медработником. Верховный жрец поинтересовался, как там справляется его зам. Я искренне ответил, что Шаманыш работает творчески, с огоньком.
— Ну, и слава Змею, — улыбнулся Ецли-Ицла. — Тогда я пока переезжать не буду. Но ты уж храм там строить начни!
Я понимал своего верного союзника: жрецу не терпелось поставить на рельсы зарождающееся храмовое хозяйство. Земля у него появилась (благодаря мне), количество посвятивших себя богу четлан достигло уже двенадцати человек. Надо делать бизнес! Я искренне пожелал Медработнику удачи в этом, но сделал себе зарубку на память: амбиции храма надо будет сдерживать.
А потом был совет с новыми и старыми вождями. Я представил всем свою ворчливую правую руку. Остаток дня носился со списком полезных людей по всему Крылу (ну, как… носились мои бедные стражи с паланкином на плечах), чтобы напнуть каждого! Чтобы хоть к обеду следующего дня моя орда смогла отчалить и устремиться!
Что говорить, командировка в Крыло вышла продуктивной, но такой изматывающей!
Глава 6
Возьми Сына Обезьяны
Я так увлекся воспоминаниями, что пропустил момент, когда авангард моих войск уперся в овраг. Просто спины идущих впереди неожиданно замерли на месте, и я едва не воткнулся в свою же охрану. До строящегося дома было рукой подать, но вот это «рукой подать» нужно еще преодолеть. Когда в районе малого плато начались работы, здесь на скорую руку соорудили новый мост через овраг. Ключевые слова — «на скорую руку». Вышла тонкая, хлипкая переправа, конечно, не предназначенная для пропуска полутора сотен здоровых снаряженных воинов. Армия, уже задолбавшаяся возвращаться с учений остановилась, и бойцы по одному стали перебираться на северный берег ручья, где и начинались мои новые владения — Аграба.
Ну, а как еще назвать место, расположенное рядом с «пещерой Аладдина» — тайником Носача (а ныне — моим складом)? Конечно, я в курсе, что действие настоящей сказки про Аладдина происходило в Багдаде. Но что поделать, даже «император Четландии» является жертвой масскульта, и диснеевская Аграба ему привычнее. А местным, кстати, это выговаривать было совсем нетрудно, только ударение они упрямо ставили на второй слог.
Пока войско застопорилось, я подошел к оврагу. Несмотря на вечернее время, работы вокруг Аграбы еще велись. Здесь были заняты четыре десятка пленников, некоторое количество проданных — но и этого количества не хватало. Я стал нанимать жителей Излучного, безродов за плату, благо, богатств владыки и Носача еще хватало. Только на обжиге кирпичей работали не меньше десятка: одни копали глину, другие часами месили тесто в специальных ямах, третьи формовали кирпичи (длинные и плоские), четвертые сушили. Каждые несколько дней начинался обжиг: все прочие работы бросались, и «кирпичная
