— Ты говоришь, Камон давно затеял авантюру с братством? Ну значит, девушку заметил кто-то из поручителей. Они обучены распознавать алломантические вмешательства.
Доксон задумчиво нахмурился. На другой стороне улицы инквизитор о чем-то совещался с поручителем, потом они вместе повернулись и направились в ту сторону, куда ушел Камон. Они явно не спешили.
— Должно быть, они приставили к ним хвост, — предположил Доксон.
Это братство, — напомнил Кельсер. — Значит, там по меньшей мере два хвоста.
— Да, — согласился Доксон. — И Камон приведет их прямиком к своему дому. Десятки людей погибнут. Они, конечно, не самые достойные граждане, но…
— Они на свой лад тоже борются с империей, — сказал Кельсер. — Кроме того, я не позволю рожденной в тумане ускользнуть от нас… Я хочу поговорить с девочкой. Ты разберешься с хвостами?
— Я ведь говорил, что давно скучаю, Кел, — ответил Доксон. — Так что не унывай. С парочкой шпиков братства я уж точно справлюсь.
— Хорошо.
Кельсер сунул руку в карман плаща и достал маленький флакон. Там в спиртовом растворе плавали крошечные чешуйки разных металлов. Железо, сталь, олово, свинец, медь, бронза, цинк и латунь — все восемь основных алломантических металлов. Кельсер вытащил пробку из флакона и одним глотком осушил его.
Спрятав в карман опустевший пузырек, он вытер губы.
— Я управлюсь с инквизитором.
Доксон глянул на него с опаской.
— Ты попытаешься его схватить?
Кельсер отрицательно качнул головой.
— Слишком опасно. Просто отвлеку его. Ну а теперь вперед… мы ведь не хотим, чтобы шпики нашли тайный дом.
Доксон кивнул.
— Встретимся потом на пятнадцатом перекрестке, — сказал он, прежде чем нырнуть в переулок и исчезнуть за углом.
Кельсер мысленно сосчитал до десяти, давая другу время, а потом поджег металлы. Его тело наполнилось силой, чистотой и мощью.
Кельсер улыбнулся. Потом, отдельно разжигая цинк, он выбросил силу вперед и решительно вцепился в эмоции «стального» инквизитора. Тварь застыла на месте, потом развернулась назад, лицом к зданию кантона.
«Ну, давай поиграем в охоту», — подумал Кельсер.
3
Мы прибыли в Террис в начале этой недели, и надо сказать, местность тут прекрасная. Величественные горы на севере — со снежными вершинами и лесистыми склонами — высятся словно боги-хранители над зеленой плодородной землей. Мои родные края на юге в основном плоские, равнинные. Думаю, они могли бы выглядеть не такими унылыми, если бы их разнообразили несколько холмов.
Здесь живут в основном скотоводы, хотя попадаются и лесорубы, и фермеры. И все равно это пасторальная, пастушеская земля. И кажется очень странным, что именно эти столь откровенно земледельческие места могли породить пророков и теологов, на которых теперь полагается весь мир.
Камон пересчитал монеты, по одной опуская золотые меры в небольшой ящичек, стоявший на столе. Он все еще выглядел ошеломленным, — но, впрочем, это было вполне естественно. Три тысячи мер представляли собой огромную сумму — куда больше, чем Камон мог заработать даже в самый удачный год. Его ближайшие помощники сидели за столом рядом с ним, эль — и хохот — лились рекой.
Вин забилась в свой угол, пытаясь понять, в чем причина ее страха. Три тысячи мер. Братство ни за что не должно было отдать такую большую сумму. Прелан Аррьев выглядел слишком умным, чтобы можно было так легко одурачить его.
Камон опустил в ящичек еще одну монету. Вин никак не могла разобраться, то ли он от большой глупости выставляет напоказ свое богатство, то ли от большого ума. Все шайки дна соблюдали строгое правило: каждый получал долю добычи в соответствии со своим положением. И хотя у иных возникало время от времени желание убить главаря и захватить его деньги, тем не менее удачливый главарь мог обеспечить добычей всех. Убей его — и лишишься будущих доходов… не говоря уж о том, что на тебя обрушится ярость остальных членов шайки.
И все же три тысячи мер… они могли соблазнить даже самого осторожного вора. И вообще все было неправильно.
«Я должна выбраться отсюда, — думала Вин. — Сбежать от Камона, из этой берлоги, на случай если что-то произойдет».
И… куда она пойдет? Одна? Вин до сих пор никогда не оставалась одна, рядом всегда был Рин. Это он вел ее из города в город, и они присоединялись к разным воровским шайкам. Да, Вин любила уединение. Но мысль о том, чтобы оказаться в одиночестве в столице, ужасала ее. Именно поэтому она никогда не пыталась убежать от Рина; именно поэтому она оставалась с Камоном.
Она не могла уйти. Но она должна была это сделать. Вин смотрела из угла, изучая взглядом комнату. В их шайке было не слишком много людей, к которым она испытывала привязанность. И все же нашлась бы парочка тех, кому ей не хотелось бы причинить вред, случись поручителям действительно заинтересоваться их командой. Несколько мужчин, никогда не пытавшихся оскорбить ее или даже — что, конечно, редкость — по-своему проявлявших к ней доброту.
Улеф стоял во главе этого списка. Он не был ей другом, но он стал Вин ближе всех после того, как Рин сбежал. Если бы он пошел с ней, она бы по крайней мере не осталась одна. Вин осторожно встала и направилась туда, где Улеф пил пиво вместе с другими молодыми ворами.
Она потянула Улефа за рукав. Улеф обернулся: он был еще почти не пьян.
— Вин?
— Улеф, — прошептала она, — нам надо уйти.
Он нахмурился.
— Уйти? Куда?
— Просто уйти, — сказала Вин. — Отсюда.
— Сейчас?
Вин настойчиво кивнула.
Улеф оглянулся на своих приятелей: те хихикали, бросая многозначительные взгляды на Вин и Улефа.
Улеф вспыхнул.
— Ты хочешь, чтобы мы куда-то пошли, только ты и я?
— Я не о том, — сказала Вин. — Просто… ну мне необходимо уйти из берлоги. А я не хочу оставаться одна.
Улеф сердито наклонился к ней, от него жутко разило пивом.
— Что это значит, Вин? — тихо спросил он.
Вин немного помолчала.
— Я… я думаю, что-то должно случиться, Улеф, — прошептала она наконец. — Что-то, связанное с поручителями. Я просто не хочу сейчас находиться в берлоге.
Улеф мгновение-другое сидел неподвижно, глядя на нее.
— Ладно, — сказал он. — И сколько времени это продлится?
— Я не знаю, — ответила Вин. — По меньшей мере до вечера. Но мы должны уйти. Сейчас же!
Улеф неторопливо кивнул.
— Задержись тут на минутку, — шепнула Вин, поворачиваясь.
Она бросила взгляд на Камона, который хохотал над собственной шуткой. Потом она осторожно прошла через перепачканную золой и пеплом прокуренную комнату и скрылась в задней части берлоги.
