«Знаю-знаю, я горячая штучка!» Верно, абуэло?
– Вовсе нет! – Балтазар покачал головой. – «Жё те кит» переводится как «Я от тебя ухожу», а «Нё ме кит па» – «Не покидай меня». Вы поймали в банку не шепот влюбленных, а слова расставания. Оттого-то у печенья горький вкус и вид, как… в общем, неаппетитный. И не называй меня «абуэло». Я родом из Нью-Джерси!
В этот момент Жан-Пьер взял микрофон и прокашлялся:
– Я сделал свой выбор! Половина из вас продолжат состязание, другую же половину вынесет из этого зала волной слез стыда и позора. Итак, завтра путь к вершине продолжат…
Жан-Пьер начал перечислять тех, кто прошел во второй тур, и с каждым названным именем на той или иной кухне раздавался вопль радости. Индус Рохит Мансухани сплясал победный танец; Вэй Вэнь, невысокий китаец, сдержанно кивнул. Даг Ферскйольд из Норвегии хрястнул кулаками по разделочной доске и расплакался от счастья. Француженки Мириам и Мюриэль Дежардан запрыгали, словно школьницы, а вместе с ними и Тим.
– Вообще-то, тебе положено болеть за нашу команду, – укорила его Роз.
– Я и болею за нас, – ответил Тим, – но и за девчонок тоже!
Жан-Пьер Жанпьер умолк и обвел взглядом публику.
– Я назвал восемь участников, преодолевших первый этап, – торжественно произнес он. – За исключением победителя тура, осталось озвучить лишь одно имя.
Роз удрученно покачала головой. Она знала, что вылетела.
– Чудс!
Взгляд Роз заметался по сторонам. Среди конкурсантов есть еще один участник по фамилии Чудс? Или ей каким-то волшебным образом позволили продолжить?
– Хвала небесам! – громко взвизгнула Парди и, стиснув старшую дочь в объятиях, оторвала ее от пола.
– Все прочие, – повысил голос Жан-Пьер, – могут зачехлять свои лопатки и отправляться по домам!
Ирина Клечевская из России горестно заломила руки, а сенегалец Малик Холл упал на колени и начал сыпать проклятиями. Виктор Кавеса, представитель Мексики, поник головой, грек Петрос Гианопулос покинул зал, яростно топая. Фриц Кнапшильдт и остальные проигравшие просто сложили свои инструменты и, печально вздыхая, потянулись к выходу. «На их месте могла быть я», – подумала Роз.
Снова откашлявшись, Жан-Пьер продолжал:
– Мои поздравления девяти кондитерам, хотя термин этот я употребляю условно. Некоторые, с позволения сказать, десерты являли собой отвратительное жалкое месиво. Я вынужден позволить их авторам продолжить конкурсную борьбу только по той причине, что половина участников не уложились в отведенное время. Те из вас, кто работал спустя рукава, а вы знаете, о ком я, имейте в виду: завтра от меня пощады не ждите!
Роз представила, как Жан-Пьер отсекает ей голову при помощи гильотины, сделанной из коржа.
– Наш сегодняшний победитель, – перешел к заключительной части речи Жан-Пьер, – женщина, чье невыразимо прекрасное шоколадное творение покорило даже меня, всемирно признанного эксперта по шоколаду. Великолепная мастерица, которая раскрасила сегодняшний день яркими красками, это… Лили Ле Фей!
Роз присмотрелась к Жан-Пьеру. В тот момент, когда он объявлял победительницу, зрачки его голубых глаз расширились так, что радужка полностью исчезла, – то же самое произошло с Лик, когда она слопала фунтовый кекс, напичканный «Волшебным ингредиентом Лили». Жан-Пьер съел совсем немного, да и весил он куда больше Лик, поэтому Роз надеялась, что действие волшебства не продлится долго. Тем не менее эффект был налицо. Лили могла всыпать свой волшебный порошок в картофельное пюре быстрого приготовления, и Жан-Пьер заявил бы во всеуслышание, что ничего вкуснее в жизни не пробовал. «Против волшебства Лили мне не выстоять», – мрачно подумала Роз.
Лили изящно вспорхнула на подиум, где Жан-Пьер увенчал ее серебряной тиарой. Защелкали многочисленные камеры, замигали фотовспышки, а Лили стояла и улыбалась.
– Лили, каков вкус победы? – выкрикнул один репортер.
– Уже само участие в этом конкурсе – огромная честь для меня, – скромно ответила Лили.
Только теперь Роз заметила человечка в пестром костюме арлекина. Склонив обритую голову набок, он всматривался в толпу из-под черных бровей, похожих на мохнатых гусениц. Его зеленые глаза сверкнули, и Роз могла поклясться, что он подмигнул ей через зал.
– Тим! – Роз потянула брата за рукав. – Ты его видишь? Знаешь, кто это?
– Ты о ком?
– О коротышке рядом с Лили.
Тим напряг зрение.
– Нет там никакого коротышки, ми эрмана!
Роз присмотрелась снова. Тим был прав – коротышки не было, Лили окружали только репортеры и фотографы.
– Тебе надо отдохнуть. – Тим погладил Роз по голове.
* * *
После того как Чудсы вернулись в отель «Нотр-Дам», Роз забилась в комнату, которую делила с младшей сестренкой, и наотрез отказалась выходить. Не соблазнил ее даже запах макарон с сыром, разогретых на мини-кухне в семейном номере.
– Роз! – позвала из-за двери Лик. – По уровню апатии ты могла бы посоревноваться с Ван Гогом. Может, ты еще и ухо себе отрежешь из-за кучки подгорелого печенья? Ты упиваешься жалостью к себе и демонстрируешь эгоизм. Кроме того, мое одеяльце осталось в комнате, а я осталась без одеяльца! Открой дверь!
– Рози, милая, открой! – подхватила Парди. – В том, что сегодня случилось, нет твоей вины. Мы просто не подготовились.
Роз испустила тяжелый вздох.
– К завтрашнему дню мы подготовимся лучше, – пообещал Альберт. – Но тебе нужно выйти и помочь нам составить план действий.
– Я хочу домой, – проговорила Роз. – Слишком многое может пойти не так. Мы соревнуемся не на равных, я и она. Она пользуется волшебным порошком, а в моем распоряжении лишь старинные семейные рецепты.
– Давай-ка подсчитаем, – проворчал Балтазар. – Если не ошибаюсь, в команде Лили один человек, тогда как тебя поддерживают целых шесть. И говорящий кот в придачу.
– Верно, – подтвердил Гус. – Хотя и Роз права: у Лили есть ее волшебный порошок, а еще банки с весьма редкими волшебными ингредиентами. Убойная комбинация.
– О каких редких ингредиентах ты говоришь? – осведомился Балтазар.
Роз приложила ухо к двери, чтобы лучше слышать.
– Сегодня, например, она использовала ржание верблюдовой лошади, – сообщил Гус.
Роз распахнула дверь.
– Правда? Откуда ты знаешь?
Чудсы столпились вокруг тахты, на которой разлегся кот. Гус, однако, не обращал на них ни малейшего внимания и тщательно вылизывал шершавым язычком пушистую серую шерсть.
– Я за ней наблюдал, – наконец сказал он, усевшись на задние лапы. – А главное, слушал. Тесто было уже почти готово, и тогда она открыла над чашей банку из синего стекла, и я отчетливо расслышал конское ржание. Ну, вы поняли.
Гус как сумел изобразил жеребца: котоконь громко ржал и рыл копытами землю.
– Что за зверь – верблюдовая лошадь? – поинтересовался Тим.
Балтазар покосился на него так, словно Тим спросил, как пишется его собственное имя.
– Чему только учат этих детей! – сердито пробурчал старик. – Не знать о верблюдовой лошади! Верблюдовых лошадей вывел
