лениво скалил зубы и держал лапу с длинными несточенными когтями между лопаток пленника. – Вы всегда лежите в присутствии дам? – Человек шевельнулся, но подниматься не рискнул. – Иди на место, Макс! – Зверь спрятал клыки, убрал лапу и отправился в сторону лежащего в углу коврика. Вытянувшись на коврике, он удовлетворенно вздохнул и опустил голову на лапы. – Вставайте, лейтенант!
Нэти Рикат поднялся, но взгляд его все еще был прикован к серому зверю:
– Макс?!
– Ну, разумеется, Макс. Неужели вы никогда не видели оборотней?
Боюсь, что лейтенант действительно с оборотнями не встречался. Он с таким ужасом следил за происходящей на его глазах трансформацией «волка» в шинлийского поросенка, что Ирил даже улыбнулась. Серая шерсть обернулась коричневой щетиной, рост уменьшился вдвое, зато бока раздались.
– Не смущайте Макса своим бледным видом! Поверьте, не все его личины столь свирепы, как волчья. Что привело вас сюда?
Слегка запинаясь и косясь на шинлийского поросенка, Нэти рассказал историю своего неудачного бегства из Стэката. После захвата Элен и Риката шеф морского отдела зафрахтовал один из самых быстроходных пароходов – «Норис», но в погоню за «Санта-Барбарой» не пустился. Вместо этого он по кратчайшему маршруту отправился в Ярроуз, высадил там лейтенанта и ушел.
– Я двое суток торчал в Ярроузе, ожидая ваш пароход!
– Выходит, мы с Гарунди разминулись, – с какой-то странной интонацией произнесла Ирил. – Но я не поняла, где вы были те три часа, пока «Санта-Барбара» стояла у причала? Или ходили следом за мной по городу?
Нет. Гарунди вручил мне письмо, я хотел вам его передать…
– И с этой целью взломали дверь каюты? Лейтенант, не смешите меня! Вы видели, как я сходила на берег, и решили воспользоваться случаем, чтобы обыскать мою каюту. Здесь наткнулись на Макса и три часа провалялись на полу, проклиная все на свете. Так? – Рикат молчал. По выражению его лица можно было понять, что слова Ирил не далеки от истины. – Давайте письмо.
Нэти подал запечатанный конверт, Ирил прочитала послание и зачем-то посмотрела бумагу на свет. На секунду Рикату показалось, что краешек листка начинает чернеть. Прежде, чем он успел это осознать, письмо вспыхнуло в руках Ирил, и она выронила пылающий листок! Макс громко хрюкнул, вскочил, попытался схватить горящую бумагу, но только размазал по полу сажу. Письмо сгорело очень быстро. Макс безуспешно ловил языком крошечные пластинки хрупкого пепла.
– Оставь! – Ирил явно была раздосадована. Поросенок тряхнул головой так, что уши громко хлопнули, и поплелся на место. – Теперь уже все равно. Вы знали, что было в письме?
– Да он сам прочитал мне его. «Я буду первым», – и это все. Но от этого листка, сказал он, зависит жизнь Элен.
– Вы видели ее перед тем, как уйти?
– Нет. Гарунди упрятал ее под замок. Меня он почему-то держал у топок, вместе с кочегарами. Выдал робу, лопату и приставил личного адъютанта для надзора.
– Благоразумный человек.
Нэти посмотрел на руки, с которых еще не сошли мозоли от держака лопаты, и ничего не сказал.
Впрочем, Ирил и не ждала ответа. Быстрыми шагами она пересекла каюту, открыла шкафчик, вынула черный саквояж, запустила туда руку и достала… голову. Ту самую, что видел когда-то Рикат на борту «Миража»! Каштановые волосы. Удивительно правильные черты лица. Застывшие в вечном недоумении тонкие брови над закрытыми глазами, страдальческий изгиб маленького рта. Щеки мертвенной белизны.
21
– Возьмите!
Нэти отшатнулся, но Ирил протягивала, и он, не отводя глаз от мертвого лица, позволил каштановым волосам коснуться своих ладоней. И вдруг ощутил укол! Удар топора перерубил шею деревянной скульптуры, но не до конца, чья-то нетерпеливая рука просто переломила уцелевшую деревяшку, край которой теперь торчал острым углом.
Все еще не веря себе, Рикат провел пальцами по твердым скулам и понял, что не ошибся. Женская головка была всего лишь мастерски вырезанной и раскрашенной скульптурой с тщательно подклеенным париком из человеческого волоса.
Это почти все, что осталось от богини Кеоде – главного сокровища туземного храма острова Сазе! Солдату не хотелось таскаться с большой деревянной скульптурой и, отрубив голову, тело он швырнул в огонь. Голова была продана им торговцу с Эделаса вместе с черепаховым гребнем, украшавшим волосы. Торговец подсунул ее моему мужу – Корнелию Данни, а от него она перешла ко мне. Год она пробыла в гостиной дома в Эделасе, пока не попалась на глаза Никлю Веренте. Вам что-нибудь говорит это имя?
– Руководитель янвайского заговора.
– Бывший действительный член Академии Наук Янваи, великолепный знаток четырех мертвых и семи используемых языков, выдающийся коллекционер, собиратель редкостей, основатель Южного зала в Королевском музее истории, наконец, магистр ордена магов и лучший друг моего мужа! Именно он велел немедленно разделить и надежно упрятать то немногое, что осталось от туземной богини. Именно он посоветовал Корнелию отправить на остров Сазе двадцать четыре ящика свиных копыт и попросить взамен у жрецов Кеоде ухо Макса, которое совершенно случайно потом оказалось со мной в шинлийской крепости. Если бы не политика!..
Ирил замолчала, а Нэти с нарастающим восхищением любовался творением безвестного мастера. Вероятно, модель была удивительно прекрасна, если копия ее производила столь сильное впечатление.
– Но при чем здесь Гарунди?
Ирил почему-то усмехнулась.
– Абсолютно ни при чем! Он не подозревал о существовании головы Кеоде до тех пор, пока не узнал о ней от вас.
Нэти не поверил собственным ушам и решил переспросить:
– Но при чем?..
– Существует некая сила, имя которой – Чердже. Можно назвать его демоном, можно просто злым духом. Думаю – это Никль во время проведения одного из своих магических ритуалов случайно привлек внимание Чердже к останкам богине Кеоде. Каким образом маг заметил свою ошибку, не знаю, но он встревожился и постарался свести до минимума ее последствия.
По прямому распоряжению Никля Корнелий упрятал голову Кеоде в деревушке неподалеку от Стэката, а черепаховый гребень оставил в Эделасе. Если бы Никль Веренте не надумал свергать Шота и не лишился собственной головы, тайники остались бы не тронутыми. Никль был хорошим магом, умел держать нечисть на расстоянии, но, к несчастью, в человеческих делах оказался не столь компетентным. Шот вначале убил Никля, потом казнил Корнелия вместе с десятком других знакомых Веренте, а лишь потом объявил о раскрытом заговоре.
Поскольку наш король не любит публичных раздоров со своими наместниками, для поддержания благопристойности меня тут же отправили в шинлийскую крепость. Но убийства лучшего мага Королевства он Шоту не простил. Со мной очень неплохо обращались в крепости, только с ухом Макса получилось недоразумение. Сушеные уши оборотней
