вооруженную палками и камнями. Неспокойно было и на проспекте Ша. Недовольные и озлобленные мужчины сбивались в группы и вооружались всем, что попадалось под руку. Лишь Ашафарский переулок еще оставался относительно чист, но друзья понимали это ненадолго. Других отходов уже не было.
— Твою ж… — выругался Мота.
— Ага, мы в западне, — согласился Труа. — И что делать будем?
— Прорываться. Желательно бегом.
— А я думал еще посмотреть на дворец Шех Шари Шуша[23], — сыронизировал Труа, готовясь к безумному забегу по охваченному беспорядками незнакомому городу.
Люди множились, подобно грибу ши-расе*. Они кричали и громко ругались на своем языке. Многие из них были нетрезвы и лезли драться и салиньерами, и друг с другом. Феро успел заметить, как одному зеваке прилетело бутылкой в голову. Возможно, тот незнакомец на стадионе, тоже вот так попал под раздачу. Труа беспокойно думал как бы и им случайно не прилетело. Два друга удачно пробрались через несколько кварталов, но перед самым выходом к порту началась массовая драка, и проход к причалам оказался перекрыт.
— Драться умеешь? — поинтересовался Мота.
— Не особо, — замялся Труа. В жизни ему приходилось драться всего пару раз и то в лицее, к тому же в обоих случаях он получал по голове и спасался бегством. Но признаваться в этом Моте он не стал.
— Значит, придется учиться прямо сейчас, — поморщился Кушта, понимая, что идея прорываться силой ужасная и огребут они по полной. — Иначе опоздаем на корабль.
— Думаешь, за час не разойдутся?
— Думаю, что через час мы будем сидеть в комнате без света.
— Мы же ни в чем не виноваты!? — испугался Труа.
— Пока разбираться будут, корабль уже уплывет.
Мота был прав. Феро тяжело вздохнул, предвидя неизбежность получения тумаков, и стал закатывать рукава.
Глава 13
Южное море
9 день Красного Лета
Мота и Феро сидели на палубе в шезлонгах, попивая мьёлло[24] и залечивая боевые раны. У Труа имелось пара ссадин на голове, а Кушта повредил запястье правой руки.
— Ты неплохо махался руками, — иронично заметил Мота.
— Да, пришлось показать им пару приемов «Гидры», — проворчал Феро, держа смоченный холодной водой платок на лбу. — Теперь шишка будет, — посетовал он.
— Перестань, это же настоящее приключение. Мог ли ты ожидать, что тебе придется пробираться сквозь разъяренную толпу, влезать в драку и бежать за раньше времени отплывающим кораблем?
— Я думал, что это будет самая скучная поездка в моей жизни. А еще ты забыл упомянуть про императора под прикрытием.
— И хорошего приятеля.
Феро улыбнулся.
— Трудно было выбраться со стадиона? — позади парней раздался уже знакомый шипящий голос.
С лица Труа мгновенно исчезла улыбка. Сшуа присел рядом с Мота.
— Еще и корабль чуть не уплыл, — продолжал ферриец, — и все-таки золото творит чудеса, а я снова вас спас, — самодовольно улыбнулся он.
— Снова? — удивился Кушта.
— Конечно! Первый раз я сохранил вам жизнь в кафе, затем в Нори. Вы не остались там лишь потому, что я оказался на том же футбольном матче, что и вы. Корабль вынужден был задержаться, несмотря на начавшиеся беспорядки.
— Не сильно-то вы шифруетесь, — язвительно произнес Мота, его беспечное панибратство с одним из самых опасных людей мира пугало осторожного Труа.
— Не вижу смысла отказывать себе в маленьких радостях. Да и кто может узнать брата императора Великой Феррийской империи в «золотом» ложе?
— Это объясняет, почему мы не заметили вас на стадионе.
— Вы в целом не очень наблюдательны, — иронично отметил Сшуа. — Не заметить в открытую следящего за вами моего человека, это надо быть слепым, — рассмеялся он.
— Вы за нами следите? — наивно удивился Феро и тут же понял, что повел себя глупо. Это же было очевидно.
— Разумеется. Мало ли перед кем вы захотите похвастаться нашей неожиданной встречей. Как говорится: «Доверяй, но проверяй».
— Извините, мне не по себе, — откланялся Мота и ушел в каюту. У него опять разыгралась морская болезнь.
— Мне тоже, пожалуй, пора, — поднялся Феро, чтобы уйти, но император перехватил его руку.
— Будь осторожен, Труа Феро.
Хватка четырнадцатилетнего императора оказалась неожиданно сильной. Феро потребовалась вся его воля, чтобы выдержать пристальный взгляд Сшуа. Наконец, второкровный отпустил руку и легким кивком попрощался с Труа, перед тем, как уйти к себе в каюту.
— Где моя газета? — с порога потребовал Сшуа.
Ему тут же подали газету.
— Не люблю вернийский язык, такой грубый! Как, собственно, и их футбол. Забавно как быстро работает печать, точно они заранее знали, где и что произойдет. Ты только послушай что пишут, — задорно вскрикнул он, обращаясь к слуге, и зачитал вслух отрывок, — «Доблестные салиньеры города Пен-Р разогнали разбушевавшихся нарушителей порядка, находившихся в нетрезвом состоянии и угрожавших жизни и здоровью мирных граждан».
Сшуа громко рассмеялся.
— Нет, ты слышал? Это же гениально! Обозвать протестующих пьяным скотом, а разгоняющих их силой салиньеров "доблестными"! А ведь этот простак Мерта читает и верит всему, что написано. Да его советники, наверняка, все это и устроили.
— Великий из величайших…
Сшуа обернулся. Позади него стоял один из шихов[25].
— Полагаю, вам стоит это увидеть.
Сшуа поднялся и направился за ним. Без очень серьезного повода его бы не побеспокоили.
В каюте охраны, вдоль стен, стояли еще трое шихов. А у кровати, привязанный к стулу и с кляпом во рту, сидел юноша в буро-красном пиджаке с белой нагрудной нашивкой в виде раскрытой книги с короной, заключенной в круг пунктирных линий. Лицо у него было вполне типичное для вернийца: широкий лоб, мощная челюсть и желтоватая кожа.
— Кто это? — недоуменно спросил Сшуа у стражников.
— Он не говорит, — басовито ответил ших, ближе остальных стоявший к императору. Стражник был одет в плетенную из кожи лемура сетку-майку, открывавшую загорелые накаченные мышцы, и черные приталенные штаны из фелона. Ших чем-то походил на ласку, а тонкий нос, маленькие пронзительные глаза и короткие блестящие черные волосы только усиливали это впечатление.
— Так вытащи у него кляп изо рта, Шеро. Тогда, глядишь, и заговорит.
Ших подошел к пленнику, вытащил кляп и отвесил хлесткую пощечину. Юноша сплюнул, кровь заляпала пиджак.
— Еще у него нашли это, — Шеро достал из-за пояса волнистый клинок сантиметров десять длиной и передал второкровному.
— Легкий и изящный, достойная работа — оценил Сшуа. — И кого же ты хотел им убить?
Пленник продолжал молчать, исподлобья глядя на окружавших его людей. Страха в глазах не было.
— Отвечай, когда с тобой говорят! — Шеро снова ударил его по лицу, разбив бровь и заставив юношу опять сплюнуть
