но сил у «погранцов» было слишком мало. К тому же они разделились на две части, чтобы атаковать обе колонны. Если бы, скажем, они всеми силами ударили по одной колонне, то с нашей помощью они смогли бы ее одолеть и пробиться к нам. Но они, к несчастью, показали неопытность. А мы лишились возможности вести плотный огонь, опасаясь попасть в своих.
– Стрелять только прицельно! – скомандовал я своим бойцам. – По бандитам! В «погранцов» не попадите!
Интенсивность обстрела резко сократилась. Теперь затворы лязгали значительно реже, длинные очереди сменились на «отсеченные», по два патрона. Совсем смолкли пулеметы.
Когда у вертолетов закончился боезапас, наступила почти тишина. Вертолеты улетели – должно быть, направились на базу пополнять боезапас, – а обещанной поддержки «Ночных охотников» все не было. Бандиты непрестанно лезли на перевал, понимая, что их спасение возможно только в случае полного нашего уничтожения или прорыва под огнем вперед. Но прорываться они не стремились – опасались угодить в «мешок», если ущелье окажется перекрытым. Сбить нас с перевала у них тоже не получалось. Нам некуда было отходить, поскольку банда, разделившись надвое, наступала с двух сторон, а с двух других сторон нас окружали внешне неприступные скалы, подняться на которые никакой возможности мне лично не представлялось.
В какой-то момент показалось, что еще совсем немного, и наступит критический перелом. Часть банды, наступавшая справа, выходила на гребень перевала и грозила разведроте рукопашным боем. Эту сторону с нашей позиции обороняли только два взвода – самый укомплектованный во всей роте личным составом первый и неполный взвод связи. Возглавлял оборону лично я. Но за спинами этих двух взводов три других взвода удачно держали оборону, отстреливаясь от банды и не подпуская ее близко. Когда бандиты оказались почти рядом, я вытащил из офицерского планшета свой трофейный кастет и положил его на землю рядом с автоматом. Рота, похоже, уже начала нести первые потери. О реальных потерях мне еще не докладывали, но я мог представить их по интенсивности боя.
С «Сигмой» бандиты покончили, то ли заставив пограничников отступить, то ли просто их уничтожив. По моим подсчетам, бандитов оказалось намного больше, чем нас перед вылетом предупреждал майор Смурнов. Но Смурнов не виноват, он опирался на данные, полученные от пограничников, а они в густой ночной темноте, особенно если в небе висели невысокие облака, не дающие светить звездам и луне, запросто могли ошибиться.
Майор оказался легок на помине – вышел на связь с командиром сводного отряда подполковником Репьиным, посчитав руководителем операции его. Подполковник вызвал меня на индивидуальную связь:
– «Цветок», «Цветок», «Первый» вызывает! Как слышно?
– «Первый», я «Цветок»! Слышимость удовлетворительная. Стрельба мешает, но не слишком, можно потерпеть. В конце концов, если что-то не расслышу, переспрошу…
Подполковник командовал обороной левого склона перевала и пока успешно отбивал истеричные атаки бандитов, идущие волна за волной.
– Получил сообщение от «Хмурого». С ним связался штаб «Сигмы». Перед рассветом границу перешла вторая банда, идет по следу первой. Численный состав незначительно меньше. Может ударить в спину бойцам группы «Сигма». С этой группой у управления почему-то нет связи, их предупредить не могут.
– По моему мнению, «погранцов» просто уничтожили. Неразумно было им идти в атаку. Они не знали наши силы, рассчитывали, что нас намного больше и мы сможем не только отбить атаку банды, но и контратаковать. Только в этом случае их атака имела бы смысл… Или же они думали, что нас катастрофически мало, и полезли выручать.
– Я примерно это же и передал «Хмурому». Он сообщит в штаб «Сигмы». Но я еще предположил, что убит их радист, и больше некому вести связь – радист ведь у «погранцов» только один. Второго под рукой не оказалось, он домой в отпуск уехал – маму с папой навестить.
– Это тоже вариант, – согласился я. – Возможно, очередь или граната разворотили рацию. А других средств связи у них нет.
– Да, может быть и это. Хотя должны же быть телефоны. Сотовая связь в районе устойчивая… Ну а у тебя там, «Цветок», как дела обстоят?
– Пока держимся. Бандиты рвутся в «рукопашку», мы не против. В «рукопашке» мы их просто сбросим с перевала. Надеюсь, что сбросим их тела.
– Могу тебе перебросить одно резервное отделение второго взвода. В «рукопашке», если дело до нее дойдет, это будет нелишним.
– Только спасибо скажу.
– Тогда встречай. Командует отделением младший сержант Максим Одинцов. С ними могу отправить заместителя командира второго взвода старшего сержанта Горидзе. Их командир взвода – молодец! – сам справляется со всем.
– Да, лейтенант Громорохов – молодец, – согласился я. – Спасибо, товарищ… «Первый». За Автандила отдельное спасибо, он в «рукопашке» один целого отделения стоит… Все, товарищ «Первый», конец связи. Мы работаем.
– Конец связи, – подтвердил подполковник.
Я вдел пальцы в отверстия кастета, встал в полный рост и дал короткую «отсеченную» очередь с одной руки в не прикрытую «бронником»[19] волосатую грудь ближайшего ко мне бандита. И тут же периферийным зрением увидел, как сбоку с разбега ногой в голову ударил своего противника подоспевший старший сержант Горидзе, чемпион Москвы по кёкусинкай[20]. Бандит без сознания упал на бок и покатился с перевала, сбив с ног двоих, а третьего заставив шарахнуться в сторону и потерять темп подъема. Я успел дважды ударить левым боковым ударом и дать две очереди по поднимающимся в отдалении по склону боевикам. И первый, и второй удар кастетом были направлены в челюсть, и я, несмотря на стрельбу вокруг и лязганье затворов «АК-12», слышал звучный хруст костей. Но вполне допускаю, что просто желал его услышать и поэтому слышал. Одного удара хватило, чтобы противник оказался в беспомощном состоянии. Обычно такое бывает, даже когда я бью без кастета. А тут еще и увесистая железка с острыми шипами… Такой удар освобождает пространство на время, которое занимает падение тела. Тела падали, а я входил в раж. Хотелось ударить еще кого-нибудь. Так же ударить, чтобы противник без сознания кувырком покатился по склону, раскинув в стороны руки и потеряв во время падения свой автомат. Но я усилием воли успокоил себя, сдержался и не пошел на дальнейшее сближение, а вместо этого дал две «отсеченные» очереди по бандитам на середине подъема, отрезав передовую группу бандитов от остальных сил.
Не забывая о том, что я еще и командир, нажатием кнопки на КРУСе я включил общеротную связь и дал команду:
– Отсекаем передовую группу от основных сил и уничтожаем ее! Безжалостно!
Моя команда была произнесена вовремя и понята так, как надо. Почти сразу начали падать бойцы-бандиты на середине склона, где заканчивается
