вступила в игру лишь тогда, когда коллапс уже начался. Согласно существующим данным, в определенное время в некоторых регионах экологические факторы сыграли значительную роль, но установить непосредственную причину сложно. В ходе некоторых убедительных исследований были обнаружены свидетельства засухи в конце классического периода. Доказательства значительной засухи получены из нескольких источников. Один исследовательский проект продемонстрировал данные, свидетельствующие о сильной засухе с 700 по 1135 год н. э. в Западном Белизе, в низменных регионах майя, на основании сталагмитов в пещерах{36}. Существует корреляция между «сокращением запасов воды» и упадком, наблюдавшимся в IX и X веках н. э. Некоторые археологи считают, что роль засухи в некоторых районах переоценивается, и ее одной недостаточно для объяснения природы и разнообразия изменений в конце классического периода{37}. Представление о засухе как о причине коллапса, а не как об одном из целого ряда факторов, способствовавших глубоким социальным изменениям, не понравилось многим работающим в данном регионе ученым. Этому вопросу посвящено множество изданий{38}.
Из множества существующих вариантов, оценивающих события по всей территории майя и близлежащих регионов, кажется, что в конечном счете многопричинный каскад событий вызывает глубокие трансформации, в том числе те, что мы называем коллапсами. Глядя на драматические изменения в прошлом, археологи пришли к выводу, что у явлений, которые принято именовать кризисом, почти всегда несколько причин. Исключения составляют такие события, как извержение вулкана. Однако в большинстве случаев есть непосредственная причина (то, что запускает процесс упадка), и целую череду событий, которые фактически разрушают ту или иную систему. Так, возможными причинами изменений, произошедших в течение IX века во всех частях южного региона майя, могут считаться засуха, вырубка лесов, войны и растущие расходы на содержание элит. Глядя на всю территорию в целом, мы видим, что внутри нее существуют различия, и сегодняшние ученые отказываются от упрощенных выводов. Таким образом, хотя окружающая среда сыграла в коллапсе майя определенную роль, считать его экологической катастрофой — слишком упрощенный и неверный подход. Независимо от причины или ряда причин, запускающих процесс, крах сложных человеческих систем также всегда является сложным.
Археологи склонны видеть в прошлом наши собственные проблемы, и наши интерпретации являются отражением современных проблем{39}. Мы накладываем, или — «настраиваем», если использовать термин Макэнани, наши проблемы на прошлое и видим там причины, тревожащие в настоящее время. Мне нравится идея перенести наши проблемы на ситуации прошлого, поскольку это позволяет прошлому служить «поучительной историей», археология же служит современному миру своего рода системой раннего предупреждения. Там, где мы сталкиваемся с изменением климата, археологи видят экологические проблемы. Другой частой причиной коллапса считается война, либо как исходная причина, либо в сочетании с другими проблемами.
— Похоже, сегодня война и разрушение окружающей среды — самые популярные объяснения, — заметила Макэнани, когда мы говорили о пандемии Covid-19. — Я убеждена, что скоро теории о причинах краха цивилизации майя будут включать в себя пандемии, — сказала она.
Одна из причин, по которой мы (археологи) не решили некоторые из основных вопросов, связана с типом используемых доказательств. Часто у нас нет прямых доказательств какого-то явления, например войны. Как правило, мы не находим ни участников боевых действий, ни оборонительных сооружений (за редким исключением), ни тайников с оружием. Чаще мы находим косвенные свидетельства, такие как характер заброшенности поселений, а в случае с майя — иероглифические тексты на памятниках и зданиях. Интерпретация этих косвенных улик порой бывает сложной и спорной.
Иногда у нас нет данных из нескольких временных периодов, которые позволили бы провести сравнения. Чтобы уверенно заявлять о росте военных действий, нужно иметь для сравнения базовую линию. Макэнани затронула эту тему в разговоре:
Думаю, есть некоторые проблемы… с тем, чтобы делать такое заявление, как «в поздний классический период боевые действия активизировались». Люди твердят об этом постоянно. И на чем они основываются? На иероглифических текстах, которые описывают какое-то военное событие где-то между двумя пунктами. Проблема с этим утверждением в том, что у нас нет сопоставимых доказательств из раннего классического или из постклассического периодов. Вот вы говорите, что какое-то явление становится более частым и интенсивным. В сравнении с чем? Неужели мы предполагаем, что до конца раннего классического периода царила тишь да гладь, а в позднем классическом периоде начались активные военные действия, которые сошли на нет в постклассический период? Нам известно, что постклассический период был временем активного конфликта. Создавались государства… наподобие средневековых европейских королевств. Так что война была там неотъемлемой частью жизни.
Большинство археологов считают, что в конечном итоге разного рода коллапсы являются результатом разрушения сложных систем, образующих общество, а не следствием каких-то изначальных причин, запускающих процесс распада. Макэнани озвучила эту идею в нашей беседе, сосредоточив внимание на распаде связей, существовавших в мире майя в конце классического периода.
— На мой взгляд, ключом ко всему происходящему являлась структура альянса. По какой-то причине структура разрушилась, и именно это сделало регион непригодным для жизни.
Даже убедительные доказательства засухи следует воспринимать с точки зрения фактора, подорвавшего сложные системы, необходимые для поддержания общества в рабочем состоянии. Макэнани подчеркивает, что засуха влияет на систему, и нам нужно эту систему изучить.
— Подумайте, что в те времена не было Организации Объединенных Наций, которая доставила бы тонны зерна в район, где голодают люди, и вы поймете, что продовольствие и снабжение этих мест всегда были проблемой. Люди и правда голодали. Полагаю, следует еще раз оглянуться и посмотреть на эту структуру альянса с политической точки зрения. Структуры, которые разваливаются под воздействием внешних факторов, становятся причиной коллапсов.
Данные о засухе неоднозначны, но между 750 и 1050 годами н. э. количество осадков по всему региону действительно сокращалось, хотя всей комплексности археологических данных засуха не объясняет{40}. Сокращение осадков происходило неравномерно в разных регионах в разные периоды времени, их количество то сокращалось, то снова восстанавливалось. Это противоречит картине масштабной, устойчивой засухи. По мнению Макэнани, засуха является одним из возможных факторов, повлиявших на политические преобразования, но не объясняет глубоких изменений. При поиске причины катастрофы в прошлом следует учитывать, как изменения, особенно кризисы, повлияли на существовавшие политические системы. Хрупкость политических систем просто поразительна. Макэнани коснулась этой темы в нашей беседе.
— Политические системы гораздо более чувствительны, чем нам хотелось бы верить. Они хрупки по своей природе. Я думаю, что мы осознаем, насколько хрупка и наша собственная система, которую мы считали крепкой и надежной демократией. На мой взгляд, именно поэтому политические системы сменяют друг друга гораздо быстрее, чем, скажем, религиозные или социальные. Они, как
