проходящего человека встречали с опаской, кто знает, что у некоторых на уме.
– Вот! – Клацирия показывала пальцем на его жилище.
Тихим шагом, будто дом – это хищник, они обходили его, осматривая со всех сторон. Внешне было спокойно, ни в одном из окон не мелькало даже тени. Ворваться в чужой дом – преступление, если и делать это, то хотя бы имея наброски плана. Корус должен был отвлекать, разговаривая с ним у двери, но зал был слишком мал, и он бы заметил крадущуюся Клацирию, так что было решено завести разговор после того, как она попадёт в комнату швеи.
В конюшне было тихо. Рядом с дверью ведущей на кухню в сене показался выбитый зуб, небольшие капли крови брызгами раскрашивали доски. Дверь была открыта, тот замок, что они при побеге открыли ключом, был окончательно сломан сильным ударом. Пелагор был в бешенстве, что даже вымещал ярость на предметах и, судя по всему, на ком-то из братьев.
Кухня опять пустовала, повезло, что повара нет, видимо он появлялся для работы на большое количество гостей. Пол был холодным, грязные следы ботинок направлялись в сторону главного зала. Обмотанные босые ноги не шумели и немного скользили, идея обмотать их принадлежала Корусу, видимо, сведущему в воровском ремесле. Зал был пуст, сердце Клацирии билось в бешеном темпе, ладони были холодными, а в голову бил пульс. В окне мелькнул Корус, стоявший на противоположной стороне улицы прислонившись спиной к углу здания, наверное, ещё посвистывая для более непримечательного вида.
Каждая поступь ощущалась тяжким грузом, словно сейчас издастся шум и весь город его заметит, а среди всей толпы будет Пелагор. Перейдя в полуприсядь, Клацирия подкралась к двери в комнату Шелки. Тишина. Нет! Клацанье её лап, редко, но слышно отчетливо. Дверь открывалась медленно, ощущение слежки усиливалось, внутри сама швея, сидящая на столе, подогнув ноги под себя. Свеча поменялась.
– Шелка! – Шепотом сказала Клацирия, подкрадываясь к ней всё ближе.
Швея повернулась к ней уже узнав по голосу. В её глазах читалось беспокойство, немного потупив она слезла со стола, смотря Клацирии за спину, проверяя на наличие преследования.
– Шелка, где братья? – В ответ на это она показала пальцем вниз, а второй рукой в зал. – Нижний этаж через, а спуск в зале, так?
Швея кивнула, засуетившись она умудрилась откопать где-то платье Клацирии, уже готовое и упакованное в небольшую сумку, которую она отдала ей.
– Спасибо большое! Но, где Пелагор? – Указатель показывал на верх, видимо в своей комнате сейчас находится рыцарь. – В своей комнате? Хорошо, я пойду попробую вытащить братьев, помоги мне! Если Пелагор будет спускаться покажи ему на входную дверь, там парень в маске и странном костюме, он со мной, пусть поговорит с ним, хорошо?
Снова кивок. Шелка очень сострадательная девушка, готовая помогать детям, оказавшимся в трудных ситуациях. Такое поведение легко объяснялось. Шелка мечтает стать матерью, попытки родить два раза вышли неудачей, оба ребенка рождались уже мертвые. Судьба обошлась с ней жестоко, муж любил её до второго мертворожденного, после ушёл поняв, что не получит ни одного наследника. Без крова, одна и в трауре, шатаясь по городу однажды набрела на местных сектантов, распространяющих “сон”. Он то и сжег ей голосовые связки, подарив взамен силу. А после её нашёл Пелагор, оказавшуюся на улице, копающуюся в помоях.
Она бы и рада сама помочь, страдающим сейчас Борлену и Лукко, но идти против того, кто дал кров в трудную минуту, это было бы подло. Первым делом открыв дверь, Клацирия осмотрела зал и лестницу, убедившись в отсутствии опасности легкий шаг направился к спуску вниз. Темнота царила там, даже стало страшно спускаться. С каждой ступеней становилось холодней, стены давили больше, сужаясь до мелкого коридора, сжимая тело. Снова дверь, единственная в этом месте, за ней слышалась цепь, словно собака запуталась в ней и пытается выбраться. Дверь оказалась открытой, даже замка не было. Гладкий, необычайно красивый мрамор закончился его место заняли каменные блоки такие суровые, безжизненные. Они пугали своим видом, хоть пусть и были обычными, но атмосфера, которую они создавали, словно сейчас кто-то ударит по голове чем-то тупым и тяжелым, а тело так и бросят здесь истекать кровью, медленно умирая.
За дверью находилась просторная комната. Пол был из тех же блоков камня, только повсюду устелено сено для мягкости. Три деревянных балки торчали из пола подпирая здешний потолок. Справа была ванна, в которой были угли, уже потухшие и остывшие, а рядом куча металлических палок, прутов и клеймо. Прямоугольная небольшая пластина с длинной ручкой чтобы не обжечься, когда клеймишь другого. В виде символа был череп, а позади него топор палача, видимо это был момент казни, когда удар был совершён. Знак того, что клейменного ничего кроме смерти уже не ждёт, своеобразная метка.
В свете факелов появился Борлен, прибитый цепями к стене. Его правая рука была в чем-то на подобии рукавицы, только пальцы были оголены, а сама конструкция просто утяжеляла руку, не давая ей просто так двигать. Двух пальцев нет, отрублены грубым ударом, а после место среза прижгли чем-то раскалённым.
– Борлен! – Клацирия подбежала к нему, упав на колени.
Его окровавленное лицо с огромным трудом поднялось, красные глаза смотрели на неё. Множество синяков от ударов и сломанный нос, через который он пытался дышать. Хрипом воздух входил в него, а выходил вместе со слюной изо рта. Все зубы были на месте, первый удар в челюсть получил его брат.
– П… При-и-вет. – Любое слово ему давалось тяжко.
Цепи прикреплены к блокам, просто так не сломать. Лукко полумертвый лежал в противоположном углу.
– Лукко, ты жив??! – Окровавленное лицо, если его ещё так можно назвать только дышало. Челюсть выбита из неё текла густая почти черная кровь.
Отвратительное зрелище. Клацирессе стало плохо ещё рядом с Борленом, рвотные позывы давали о себе знать, как и слёзы. Понемногу она начинала истерить, боясь, что не сможет помочь им. Страх заставил её просто бегать по комнате, ища ключ или что-то подобное, чтобы освободить братьев. Совсем отчаявшись, она прибилась к стенке, задыхаясь. Голова раскалывалась, руки то и дело держались за неё в надежде утихомирить бурю эмоций. Не зная, что делать Клацирия начала дергать цепь Борлена, надеясь выдернуть, сломать её. Слёзы падали на пол, сопли вырывались вместе со всхлипами. Она не могла ожидать такого, не была готова. Да и как к такому можно приготовиться. Дверь вылетела от удара ногой сильного Пелагора.
Красное от ярости лицо, безумные глаза рыскали по всюду, обыскивая
