Книга Говночист - Ильдар Биккенин

Кормчий поднялся, показывая тем самым, что Совет завершён. Хранители синхронно поднялись и двинулись к выходу.

— Свэн, Александр, останьтесь. Айвэн, ты тоже, пожалуй.

К этим двоим ещё есть несколько вопросов, по интересующим его — Гельмута делам. И надо их обязательно прояснить. Но, не здесь.

Привычно Гельмут махнул рукой, открыл дверь в стене за своим креслом и узким коридором мужчины прошли в личный кабинет Кормчего. Сделав приглашающий жест, Гельмут прошёл за большой дубовый письменный стол и указал своим гостям на кресла перед ним. Здесь можно было говорить открыто на многие темы — все датчики, не говоря уж о камерах Системы отсюда были давно выкорчеваны.

— Несколько вопросов, господа, — рука Гельмута пробарабанила по столу. — Что там у нас с инцидентом на Ферме?

— Всё получилось лучшим образом, — заговорил Фургал. Протянул руку к бутыли виски на столе и вопросительно взглянул на Кормчего. Тот кивнул и напиток растёкся по трём стаканам. Фургал немного отпил, закатил глаза, после чего продолжил.

— Основные обвинения выдвинули Кармелии. Честно говоря, сомневаюсь, что одного из нападавших убила она. Удар в кадык очень сильный, скорее всего — сын. Но, поскольку свидетели ничего толком не видели, это было несложно. В конце концов, она жена гвардейца.

— Мёртвого. И бывшего. И скорее жена бунтаря и предателя! — стукнул кулаком по столу Кормчий.

— Согласен! — поднял руки Фургал. — Не верно выразился, прошу прощения. Среди 8 отправленных в Клоаку, наша дорогая Кармелия.

— С обнулением? — уточнил Кормчий.

— Да, как и у всех прочих.

— Отлично, — искренне порадовался Кормчий. — Эта бешеная баба создавала слишком много проблем и беспокойства. Свэн, её ублюдок теперь на твоём этаже кажется? Что там по нему?

— Он выжил. Вышел из комы, несмотря на не самое лучшее лечение. Правда с амнезией. Ничего не помнит. Единственное я не понимаю, как получилось, что его обнулили тоже? Почему?

— Моя ошибка, — виновато покачал головой Фургал. — Поспешили.

— Эти ошибки могут быть очень опасны, не повторяй их, — прошипел Кормчий, вперив взгляд в Фургала. — Если бы не его амнезия, у нас бы возник ненужный инцидент и абсолютно ненужные слухи, теории, домыслы! У меня уже итак в печёнках сидит чёртова семейка Палей…

— И что по этому парню? — поинтересовался Свэн. Кормчий понимал, что сливать людей Свэн Нортон не любит и не умеет. В этом его большой минус. Фургал в этом деле куда как полезнее.

— Пока ничего. Ненавязчиво наблюдайте периодически. Обстоятельства его прибытия на ваш этаж и так подозрительные. Не хочу, чтобы это усугубилось. Если подвернётся удобный случай, спускай его ниже. Обязательно сообщите, если он вдруг начнёт что-то вспоминать и трепать языком! Будем тогда что-то думать. А ещё лучше, если бы этот выродок начал заниматься рейтинговыми заданиями. Если получится — поспособствуй. Так глядишь, убьём двух зайцев.

Александр Фургал и Свэн Нортон почти синхронно кивнули.

— Всё, Александр, Свэн, больше не задерживаю.

— Кормчий, — легко поклонившись, названные тихо и быстро покинули кабинет.

Остался лишь лидер гвардейцев, мрачно нахохлившийся в кресле. К спиртному он так и не притронулся.

— Ну, Айвэн, чем удивишь на этот раз?

— Есть чем, к сожалению. Несколько аномалий. Во-первых, позавчера ночью была какая-то аномалия с Луной.

— И что же с ней?

— Она исчезала. Два раза. Ненадолго, буквально на минуту. Только была половина диска, а потом ооп, и нету. А потом опять есть, только уже в другой части неба. Будто включили, выключили. Ещё одна странность — похожа на эту, случилась буквально вчера. В какой-то момент выключилось небо.

— Что значит выключилось? — удивился Кормчий.

— Да вот так. Луна, звёзды, а потом бах и полная темень. Словно всё исчезло в один момент. Это было недолго, опять же. Около пятнадцати секунд, затем снова всё появилось на местах. Мы засняли на наши стационарные камеры к слову, я перешлю.

— Что ещё?

— Скачки температуры возрастают. Несколько раз за неделю, мы видели снег. Резко холодает и начинают сыпать хлопья. А потом опять жара под 30. И всё это буквально в течении получаса.

— Это всё? — с опаской уточнил Гельмунд.

— Всё, что мы заметили.

— Что нахрен происходит на этой планете? — задумчиво задался в который раз вопросом Кормчий. Плеснув себе пол стакана виски, Гельмут опрокинул его разом и даже толком не почувствовал вкуса. Впрочем, вопрос был риторический. Ответить на него по крайне мере в рамках Ковчега было некому.

Глава 4

Битва с чистотой в коридоре продолжалась намного дольше, чем я себе представлял. В основном, из-за моего состояния. Руки и ноги, слушались пока плохо. С координацией тоже было довольно плачевно, швабра в руках вместо мазка влево, порой делала движение вправо. Довольно быстро я уставал, приходилось брать тайм-ауты по нескольку минут. Кроме того, по коридору постоянно двигались люди, оставляя за собой следы на свежевымытом. Приходилось возвращаться, перемывая некоторые участки. Всё ходют и ходют!

Если с утра я думал о том, что можно попытаться успеть вымыть 2 участка коридора, то заглотив брикет в кладовке для уборочного инвентаря (далеко идти до столовой) я лишь усмехнулся над этой идеей. Время к четырём часам, тут бы хоть до вечера сдать этот контракт, чтобы потом успеть ещё решить вопрос с жильём.

Усложняло работу ещё и то, что примерно через каждый час нужно было менять воду, которой я мыл полы. Это, как и ещё много довольно детальных пунктов рассказала мне детальная подсказка условий выполнения контракта. А общественный туалет общего жилого модуля, в котором я её набирал — это порядка 250 метров от коридора. В первый рейс я отправился просто с ведром в руке, но на второй заход уже взял тележку, в которую вмещалось 2 ведра и которую можно катить, а не нести.

Добравшись до оставленного инвентаря, я снова взялся за швабру и продолжил работу. Шлёп, вжих, вжих, вжих. Швабра скользит по полу — здесь он весь покрыт большим тёмным кафелем, идеально состыкованным. Промыть, отжать, но не сильно. Иначе тряпка станет суховатой, будет плохо убирать тонкий налёт пыли. И всё по новой.

Странно, но эта простая работа приносила мне удовлетворение. Тело наслаждалось движением, которого было лишено. Оно словно медленно оживало, отходя от зимы, поселившейся в нервах, костях, мышцах и сухожилиях.

Днём в выбранной мной рабочей зоны, народу было не много. Насколько я успел понять, тут находились мастерские, в которые люди периодически приносили разное. Или забирали. Иногда из мастерских выходили трудившиеся там механики — в основном мужики уже за 40. Из чего я