Книга Паноптикум - Роман Светачев

ее, хлопает по щекам, пытается разбудить, но все тщетно. Неужели она все? Кончился завод? Дима кричит. Его кто-то оттаскивает от тела жены. Люди сгибаются над женщиной. Кто-то звонит в скорую. А где же дети, дети? — крутится в его голове. Может, и их уже нет, может, огромный глубоководный кальмар утащил их своим хваталками на дно моря, пока они тут все столпились вокруг бездыханного тела? Это была уже не его жена, а чучело. А где же тогда была Вика? Ведь есть закон сохранения энергии и информации, разве не так?

— Песчинок на этом пляже в триллионы раз меньше, чем миров, — вдруг слышит он голос над своей головой. Дима смотрит наверх и видит мужчину в солнцезащитных очках. Волосы у него короткие и седые, а лицо как у актера. Что за черт?

— А? — сипит Дима, не в силах произнести что-то более вразумительное.

— Помнишь, я говорил тебе, что выполню свою часть сделки? — мужчина улыбается.

— Часть сделки, — тупо повторяет за ним Дима, едва шевеля губами. Глаза у него расфокусированы, он не понимает, где находится.

— Да. Я выполнил ее. — Мужчина улыбается, да так широко! — Освежись, парень, — он дает ему стакан с лимонадом, с тем самым, что Дима пил, лежа на соломенной подстилке, но откуда этот лимонад у мужчины? И где дети, дети?!

— Кто ты? — хрипит Дмитрий, а в груди его разрастается дыра размером с квазар.

— Я — Билл, — отвечает мужчина и смеется. Он наклоняется к Диме и хлопает себя по коленям. Ноги его в брюках, отутюженных, да со стрелками, а торс обернут гавайской рубашкой.

— Билл? — переспрашивает дрожащим голосом Дима.

— Да, Билл! — гаркает седой мужчина и заливается таким хохотом, что этот звук перекрывает собой даже стук крови в ушах у Димы.

— Что тебе нужно? Это ты сделал… сделал… — Дима с трудом встает с песка, ему очень трудно держать себя на ногах, словно он выпил очень много снотворного.

— Мы ждем тебя в Полигоне, — отвечает Билл, отсмеявшись. — Твой дядюшка уже тоже с нами. Надоело старику у себя в огороде возиться, сорняки там полоть и прочей фигней заниматься, да и от этих детских игр с газовыми плитами и всякими сушилками он тоже устал, захотел чего-то по-настоящему серьезного, взрослого, так что он теперь тоже с нами. И ты приезжай. Ты знаешь адрес. Полигон работает день и ночь. И не только тут. Он есть и в параллельных вселенных. Мы знаем кое-что о мирах, парень. И тебе это нужно, поверь. Я же помню тебя еще ребенком. Тебя всегда тянуло к звездам, и ты не боялся об них обжечься.

— О чем ты? — бормочет Дима, но Билл уже разворачивается и уходит. Он идет так быстро, что нет совершенно никакой возможности его окликнуть. А Дима остается в одиночестве с пластиковым стаканом желтоватой пузырящейся жидкости в руках. Он не знает, где его жена, не знает, где его дети, не знает, где он сам и… А что он вообще знает?

Солнце ослепляет Диму и на мгновение переводит картинку происходящего в негатив. Тогда-то он и замечает это, ползущее по земле синими подергивающимися змеями, электричество. Э-лек-три-чест-во, — думает он и кое-что припоминает.

«Полученные данные свидетельствуют о том, что в человеческой жизни одну из важнейших ролей играет аксиальный ток, являющийся преобразователем частиц на уровне четырех измерений, создавая, таким образом, экспоненциально большое количество параллельных вселенных за счет постоянных состояний суперпозиций, которые задают свои вопросы, что требуют незамедлительного ответа, каждую долю миллиардной части мгновения, тем самым разветвляя Вселенское древо таким огромным количеством самых разных вариантов, что самому Богу становится как-то не по себе… А на этом у меня все, жду вас на следующей лекции через неделю», — завершает свое выступление седовласый диктор. После чего все потухает. Но не навсегда. А жаль.

Ловец снов

Ловец снов висел над кроватью мальчика и покачивался в лунном свете, отбрасывая причудливую, напоминающую водоросли тень на красный, с абстрактным орнаментом, ковер. Сонный паук в углу под потолком медленно потягивал лапками паутину, а за окном слышался тихий шелест листьев, похожий на речь человека, у которого нет ни единого зуба. Таинственный темный экстракт ночи, разлитый по воздуху, наполнял его запахом свежести и какой-то причудливой диковинной травы. Запах этот был полон ноток грустной ностальгии по чему-то такому же далекому, как белые точки звезд в небе.

За окном показалось лицо, оно заслонило собою кусочек луны, словно бы съело его своими большими зубами. Лицо это было похоже на смесь кроличьей морды, человеческого лица и маску плетеного чучела. Улыбка на нем была прорезана длинным и острым ножом, глаза поблескивали в темноте, как два уголька, а ноздри носа чуть трепыхались, точно крылышки бабочки, которую поймали пальцами за ее узкое тельце. Какое-то время существо смотрело в окно, а затем замахнулось рукой и ударило ею по стеклу, после чего лицо скользнуло вниз, стекло по стеклу и затаилось где-то там, под окном.

Ловец снов покачнулся, и мальчик проснулся. Глаза его широко раскрылись, а пальцы сильно сжали простыню, холодную и похожую на материю космоса. Он повернул голову к окну, и луна осветила его бледное испуганное лицо. Мальчику было двенадцать, и по-детски милое лицо уже начинало меняться, подвластное законам взросления. Глаза парня сощурились, он внимательно всмотрелся в росший за окном куст сирени и в застывшую луну, едва сдерживавшую приступ зловещего смеха.

Мальчик хотел было повернуться на другой бок, лицом к стене, чтобы свет луны его не тревожил, но заметил странную тень, что вывалилась из приоткрытых дверец шкафа, точно труп. Тень напоминала застывшего перед броском крокодила, что принял форму коряги для маскировки.

Мальчик теперь просто не мог отвернуться, он лежал и смотрел на эту тень, а мысли его напоминали бег белки по кругу. Он осторожно, стараясь не шуметь, отодвинул в сторону одеяло. Кожа тут же покрылась тысячью мурашек. Мальчик сел на кровати, а та не издала привычного скрипа. Умерла она, что ли? Босые ноги коснулись напольного ковра: обычно мягкий ворс теперь был каким-то жестким и неуютным. Мальчик пошел — тихо и очень осторожно, к тому месту, где крокодилом распласталась тень по полу. Он подкрался к шкафу. Луна светила, но окружающий сумрак был густым, как свернувшаяся кровь. Мальчик заглянул за шкаф и увидел там ЕГО — человека, собранного из соломы, — у него была кроличья морда, и зубы его тянулись из десен длинными металлическими шипами, что блестели кинжалами в лунном свете.

Невероятной