могло случится? Он был заспанный и мозг плохо соображал, все было как в тумане. Он последовал за остальными.
Вне шатра было еще по-утреннему холодно. Легкая белесость сияла на востоке. Солнце готовилось к восходу. Промозглый туман навис над низиной, где поставили лагерь. Капельки росы рассыпались по всюду, давая жизнь пустыне. Но туман наводи ощущение смятения, и Ияр не чувствовал себя в безопасности.
Мар громко объявил, что произошла чрезвычайная ситуация. Его голос разносился по лагерю, разрывая утреннюю тишину.
— Среди нас шпион, — спокойно заявил он. Легионеры и наемники начали переглядываться, на их лицах повисло тревога и недоумение. — Мы не уйдем отсюда, пока не найдем его!
Ияр, услышав это, перепугался. Его сердце забилось быстрее, и он почувствовал, как холодный пот проступает на лбу. Он не крал письмо, но думал, что, возможно, оставил какие-то следы, и теперь мог попасться. Воспоминания о ночных событиях не давали ему покоя. Он старался выглядеть спокойным, но внутри него все кипело от страха. Он судорожно пытался вспомнить, какие следы он мог оставить.
Мар, Татион, Овидиус и несколько иллирийцев, которые ночью стояли в дозоре, начали обыск. Они проверяли каждый шатер, каждую вещь, не оставляя ни одного укромного места. Каждый наемник и иллириец был тщательно осмотрен. Лица солдат были напряжены, а местные наемники выглядели раздраженными и подозрительными. Иллирийцы двигались методично и уверенно, их движения были точными и слаженными.
— И как это поможет поискам? — наконец спросил кто-то из наемников.
— Закрой рот и стой на месте! — грозно ответил Татион.
— Проверяйте все внимательно! — кричал Мар, его лицо было искажено злобой, а глаза сверкали от ярости. — Никто не должен уйти, пока мы не найдем шпиона!
Ияр пытался не выдавать своего страха. Он понимал, что паника лишь усугубит ситуацию. Мысли о том, что его могут разоблачить, не покидали его, заставляя сердце биться еще сильнее. Он чувствовал, как его руки начинают дрожать, но старался скрыть это, пряча их под плащом.
Овидиус подошел к Ияру, его взгляд был настороженным, но не враждебным. В его глазах читалось любопытство и немного сочувствия.
— Ты не видел ничего подозрительного прошлой ночью? — спросил он, внимательно глядя на Ияра, словно пытаясь прочитать его мысли.
— Нет, я спал, — ответил Ияр, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя внутри все сжималось от страха. — Ничего не слышал.
— А куда ты ходил перед тем, как лечь спать?
Сердце Ияра замерло, в глазах начало темнеть.
— Я… я, — язык прилип к небу.
Иллирийцы продолжали обыск. Один из них как раз находился в шатре, где ночевал Ияр. Видимо он осматривал и его вещи. Овидиус кивнул, призвав Ияра ответить на вопрос. Он старался не показывать своей озабоченности, но Ияр чувствовал, что его подозревают. Он удерживал взгляд на своих ногах, стараясь не встречаться глазами с Овидиусом.
— Я только вышел… проведать верблюда.
Ияр, пытаясь сохранить самообладание, наблюдал за происходящим. Он знал, что должен быть предельно осторожным и ждать, пока обыск закончится, надеясь, что ему удастся избежать разоблачения. Он старался вспомнить каждую деталь прошлой ночи, чтобы убедиться, что не оставил следов при проникновении в шатер Ннамди.
Овидиус стоял рядом, совершенно не давая понять Ияру, удовлетворил ли его ответ. Он ждал, когда вещи Ияра обыщут. Иллириец внимательно осмотрел все вещи в шатре, особенно принадлежавшие Ияру, перевернул все верх дном. Он долго искал, но не нашли ничего подозрительного. В конце концов он вышли оттуда и махнул Овидиусу.
— Здесь чисто, — сказал он, переходя в другой шатер. — Ничего нет.
Ияр почувствовал небольшое облегчение, но понимал, что это еще не конец. Овидиус чуть заметно улыбнулся Ияру и тихо сказал:
— Я не сомневался.
Овидиус пошел к другому наемнику. Татион, увидев это, нахмурился, но не сказал ни слова. Он, видимо, надеялся, что Ияр окажется тем, кого ищут. Татион продолжал наблюдать за обыском, не отрывая глаз от своих людей. Он хмуро ходил от шатра к шатру, задавая один и тот же вопрос: «Есть что-то?», но все время получал один ответ.
В конечном итоге обыск дал результат. Один из иллирийцев, обыскивая вещи Амара, нашел небольшой свиток. Лицо Амара побледнело, когда его вывели к Мару и Татиону. Наемник, стоявший рядом, выглядел напряженно, словно понимая, что произошло что-то серьезное.
— Это оно, Мар? — спросил иллириец, держа в руке сверток — Ияр узнал украденную из деревни карту.
Мар взял сверток в руки и развернул.
— Да, это оно, — подтвердил Мар. — Так вот кто украл его. Шпион.
Татион шагнул вперед, не скрывая своей злобы и удовлетворения.
— Ты знаешь, что это значит, — сказал он холодно, глядя прямо в глаза Амара.
Двое иллирийцев схватили его под руки и повели к шатру. На лице Амара внезапно появилась гримаса Он злобным голосом закричал:
— Вам ни за что не возродить его! Ваш бог мертв!
— Заткнись уже, — сказал один из иллирийцев, ударив его под дых.
Амара повели на допрос, но что-то пошло не по плану. Внезапно он обмяк и повис на руках у иллирийцев.
— Что с ним? — спросил Мар.
— У него пена изо рта течет!
Мар побежал к ним. Ннамди все это время стоял неподалеку.
— Яд. Он отравил себя, — заключил Ннамди.
— Теперь мы не узнаем, кто подослал его.
Ияр вдруг осознал, что именно шаги Амара он услышал ночью, и теперь он понял, что причиной обыска были его действия. Наемники и легионеры молча наблюдали за агонией умирающего, и лишь тихие шепоты нарушали напряженную тишину. Ияр, несмотря на страх, старался держаться спокойно.
— Видимо, он пробрался в мой шатер вчера ночью, выкрал карту, но не придумал, как покинуть лагерь, — предположил Ннамди.
— Глупец! Не мог дождаться, когда мы прибудем в город. Там скрыться было бы легче.
— Там всюду мои люди. Там бы он не ушел.
Ннамди и Мар решили провести беседы с каждым из отряда. Они надеялись выяснить, с кем общался Амар, откуда он и какие у него могли быть мотивы. Из-за допроса караван не двинулся в путь в положенное время. Весь день они провели на стоянки, и ожидание было томительным. Ияр ходил кругами по окраинам лагеря, всматриваясь в даль. Слова Амара не давали ему покоя. Что это все значило? Бессмыслица. Возродить Хаакона в Белом Склепе невозможно! Он был
