ее с ног до головы; комбинезон прилип к телу. Она двинула руль вперед, и скейт, ускоряясь, понесся домой.
– Лин, я хочу попросить тебя кое о чем! – крикнула девочка сквозь свист ветра.
– Да? – ответила программа браслета.
– Сними ограничение в скорости.
– Нельзя, – спокойно ответила Лин. – Максимальная скорость детского скейта на Авалоне 60 единиц.
– Это не детский скейт! Это спортивный!
– Водитель ребенок.
– Лин, я считаю, что здесь чрезвычайные обстоятельства.
– В опасности жизнь разумного существа?
– Жемчужницы! Самой большой жемчужницы в мире!
– Справка: Авалонская жемчужница. Класс: растение. Статус: неразумное. Ситуация не признанна чрезвычайной.
– Лин, если она погибнет, это будет очень плохо! Для всех! Ты просто не понимаешь…
– Программа личного браслета не имеет полномочий для определения нестандартной чрезвычайности ситуации, – согласилась Лин. – Ты можешь воспользоваться правом приказа. Ответственность за ситуацию переходит на тебя.
– Лин, я приказываю! Сними ограничение в скорости!
– Приказ принят. Ограничение снято. Максимальная скорость 420 единиц. Будь осторожна.
– Да!
Алиса рванула, вдавливая руль до упора – облака замелькали быстрее, быстрее, еще быстрее, свист ветра превратился с рев – он бил по Алисе с такой силой, что, если бы не защитное поле, она бы вылетела со скейта через секунду.
Но, несмотря на защиту, ударная сила ветра отчасти проникала сквозь поле, и резала глаза, а спортивных очков с собой не было – кто мог знать, что они понадобятся.
Скорость еще выросла, и, похоже, достигла максимума. С ветром творилось что-то невероятное. Он жадно и утробно ревел и даже визжал, клубился вокруг скейта, взрезанный и рассеченный силовым полем, и оставался позади него белой бурлящей полосой. Держать руль становилось все труднее, руки болели, как после часа на тренажерах.
Алиса врезалась в группу облачков, на мгновение утонув в тумане, затем прошибла его насквозь. Блистание вырванных с корнем жемчужниц, разлетающихся во все стороны, ослепило ее – по лицу текли слезы, резь в глазах становилась невыносимой – но на этой скорости она должна была успеть домой всего за десять минут.
Скейт внезапно дернулся, упал носом вниз – и перевернулся.
На мгновение Алисе заложило уши, вокруг нее повисла абсолютная, непроницаемая и жуткая тишина. Она парила в пустоте, не понимая, где низ, а где верх, что с ней и куда она летит.
Туман обрушился сверху – она упала в него вниз головой – и все вокруг стало молочно-белым. Как будто саван смерти накрыл ее – Алиса падала вниз, в непроглядное марево, и острые камни неслись ей навстречу.
Сердце зашлось от ужаса, она всем корпусом легла на руль, и повела его обратно. Ей вывернуло руки, она вскрикнула от боли, и попыталась выровнять скейт, но он вращался вокруг собственной оси. Скорость резко упала – сработала автоматика. Слух снова вернулся, и ветер насмешливым свистом хлестнул ей по лицу.
– Воздушная яма, – сообщила Лин, – внизу река, сорок пять метров до поверхности. Руль направо. Теперь чуть налево. Ровняй его!
Скейт выровнялся. Несмотря на поле, голова была вся мокрая. Алиса вылетела из тумана, оставляя позади себя настоящую туманную бурю, клочья, разлетающиеся во все стороны – и начала стремительно подниматься выше и выше.
Стук сердца стал тише, гудение поля вернулось от визга, обозначавшего перенапряжение, к нормальному. Алиса, не успев как следует отдышаться, посмотрела на горящие в центре браслета часы. Восемь минут. Уже прошло восемь минут.
Она снова увеличила скорость, тяжело дыша. Это было куда труднее, чем ей казалось. Если бы не стоящая на спортивном скейте автоматика…
До дома оставалось, наверное, минуты две. И тут браслет мелодично запиликал.
– Экстренный вызов, – сообщила Лина. – Сбавить скорость?
– Нет! Включай!
Браслет пискнул, и оттуда раздался неприятный голос старшей воспитательницы Грант.
– Девятнадцать! Где ты?
Алиса сразу пожалела, что не сбавила скорость.
– Я на Тирольской возвышенности, госпожа старшая воспитательница Грант! – немедля ответила она, стараясь перекричать шум ветра.
– Так! Сейчас же бросай все и возвращайся домой.
– Да, уважаемая старшая воспитательница Грант! – крикнула Алиса, чувствуя, как выступает на висках холодный пот. – Я уже в двух минутах от дома!
– Что? А, отлично. Хм. Что за помехи там у тебя? Ты летишь на доске?
– Да!
– Но почему… почему такой…
В браслете что-то щелкнуло. Это значило, что воспитательница запрашивает данные. И что сейчас она их получит. Алиса побелела.
– Что?! – просипела Грант. – Четыреста двадцать?!
Алиса будто воочию увидела ее округлившиеся глаза и совершенно белое лицо.
– Госпожа Грант! – быстро заговорила она, как можно более твердо. – Я не могу снизить скорость! Я держу в руке самую огромную жемчужную нить, которую вам когда-либо приходилось видеть! Если я не успею прилететь домой через две-три минуты, эта нить погибнет.
– Что?.. Что?.. Какую, святые духи, нить?! Какую, к грешникам, нить!! Снижай сейчас же!!
– Она, кажется, даже больше нити Рика Дартинсона! – выкрикнула Алиса, уже ничего не видя от слез и понимая, что сейчас она снова во что-нибудь врежется или куда-нибудь нырнет.
На мгновенное стало ощутимо тише – лишь ветер ревел вокруг, как бешеный.
– Что? – переспросила воспитательница. – Больше, чем нить Дартинсона?.. Такое бывает?
– Я не знаю! Лучше спросить у Мэй. Но я держу ее в руках!
– Хм, – повторила воспитательница Грант. – Лин, приказываю, снизить скорость… до двухсот пятидесяти!
Скорость резко упала почти вдвое. Алиса утёрла слёзы плечом и попыталась больше ни во что не врезаться. Только теперь она заметила, что вокруг не было ни птиц, ни облачков. Безоблачно-чистое небо окрасилось в темные предгрозовые тона. Гроза двигалась с запада. Но ведь утром синоптики ничего такого не предсказывали?..
Браслет мелодично пискнул, говоря о подключении к разговору еще одного человека.
– Алиса! – сказала взволнованная Мэй, старшая швея. – Повтори то, что ты сейчас сказала!
Алиса послушно повторила, думая о том, что через минуту, наверное, она свалится со скейта и умрет.
– Но девочка моя! – воскликнула Мэй потрясенно. – Почему же ты не скрутила ее и не засунула в раствор?!
– Уважаемая воспитательница Мэй! – чеканно и выстрадано ответила Алиса. – Она такая большая, что не помещается в крючки и петли.
Старшая швея что-то хрюкнула – похоже, голос у нее неожиданно и некстати сел. Очевидно, это была слишком большая нить.
– Не помещается
