глазах. А сделать ничего нельзя.
Со всеми деньгами, связями — ничего.
Просто ждать. Это конец.
На хера тогда проживать эту жизнь, как мой отец и пресмыкаться перед этими толстосумами, если максимум, что можно сделать в конце — обезболить? Жаль, что не придумали как обезболить душу. Алкоголь — не моё, наркотики — тем более. В сухом остатке только танцы. Но и это не помогает.
Пока смотрю на её потухшие глаза и тонкий образ в дорогом светлом парике, успеваю в кровь искусать внутреннюю сторону щеки. Рука то и дело пытается согнуть вилку.
— Матвей, — обращается ко мне мама заботливо, — почему ты ничего не ешь?
— Ем, не переживай, — берусь за приборы, сглатывая солоноватую слюну.
Мужчины обсуждают государственные дела. Я в них не вникаю, как бы мой родитель этого ни хотел. У них с Беловым какие-то давние совместные проекты и грандиозное политическое будущее.
— Мы после ужина сразу ко мне? — спрашивает Лика, чуть наклонившись. Проводит коготками чуть выше моего колена.
— М-м-м… нет. У меня дела.
— Какие? — морщит носик.
— С Мавроди.
— Ты обещал, Мот, — обижается.
— Как закончу — приеду, — говорю ровно.
Тряхнув ухоженными темными волосами, недовольно отворачивается.
— Из-за чего ругаетесь, молодёжь? — спрашивает отец, отрываясь от важного разговора.
— Милые бранятся только тешатся, — тепло улыбается мне мама. Галина Анатольевна, мама Лики, тоже кивает, с любовью глядя на дочь. Они с неё только что пылинки не сдувают.
С Ликой мы встречаемся несколько лет. Начиналось все просто — с клубов и общей компании. Первое время было как-то весело и классно. Потом, когда сообразил, что просто так нам не разойтись, улетел в Лондон. Старался меньше звонить и напоминать о себе, общались только по её инициативе. Ну а после… пришлось вернуться. Заявить в сложившейся ситуации о расставании было бы чревато последствиями, которые в первую очередь отразятся на состоянии мамы.
После ужина везу свою девушку домой. Она живёт отдельно, в трёхкомнатной квартире, купленной отцом на двадцатилетие. Пока добираемся по опустевшим дорогам до элитного клубного дома, Лика сидит, отвернувшись к окну. Дуется.
Окидываю взглядом длинные ноги, упакованные в короткую юбку.
— Останови, я тут выйду, — задирает подбородок.
— Не дёргайся, — нажимаю кнопку на пульте и жду пока откроется шлагбаум. Территория дома огорожена со всех сторон забором.
— Во сколько тебя ждать?
— Спи. Я открою своими ключами.
— Ясно, — недовольно мажет по моей щеке губами, обдавая запахом духов. — Достал твой Мавроди.
А меня все достало!
Выезжаю из двора и добираюсь до ночного клуба, в котором должен ждать меня Киря. Причину его нахождения здесь я не уточнял. Так как-то с детства повелось. Мы не выясняем. Если надо значит надо.
Скидываю пиджак и отбрасываю его на заднее сидение. Запонки убираю в подлокотник, сдёргиваю галстук и небрежно закатываю рукава строгой рубашки. Вид для ночного клуба у меня все равно пенсионерский, но сойдёт.
Набираю Авдееву.
— Ты где?
— У барной стойки, — орёт, сквозь прорывающиеся биты.
Прохожу фейс-контроль и по узкому тёмному проходу попадаю в душное помещение. На небольшой сцене двигаются полуодетые девчонки. Взгляд профессионально цепляется за одну из них. Коротышка, конечно, но ничего такая. По стилю движений понимаю, что из балетных.
— Здорова, — падаю рядом с другом на свободный барный стул. Беру со стойки его бокал и нюхаю. — Вода? У тебя денег нет?
Кирилл отдёргивает стакан.
— Всё у меня есть, — возвращается глазами к сцене.
Бар расположен в центре зала, и мы сидим ровно напротив. Та девчонка двигается чётко, но то и дело бросает хмурый взгляд в нашу сторону. Сканирую друга глазами.
— Серьёзно? Ты меня выдернул ради коротышки?
Кирилл поворачивается.
— Сам ты коротышка. Это Лиля.
— Лиля-я, — тяну, подзывая бармена. — Типа цветок?
— Да пошёл ты, — усмехается.
— Хочешь сорвать его? — пихаю его в плечо.
— Заткнись. Она мне нравится.
Чудны дела твои, Господи. За почти двадцать лет, что его знаю, в первый раз слышу эти слова. Рассматриваю девчонку по-новому. Вроде ничего особенного.
— Два кофе, пожалуйста, — делаю заказ.
Авдеев никогда не признается, но я догадываюсь, что он слил все свои накопления в покупку того самого здания и сейчас оформил заём в банке на его реконструкцию.
— И че ты просто посмотреть на неё ходишь? — скучающим взглядом окидываю толпу.
— Не просто, — отпивает воду. — У меня тут с тобой встреча.
Иронично смотрю на него.
— А-а-а. Точно. Я забыл.
Следующие пятнадцать минут наблюдаю, как мой друг глаз не спускает с танцующей балерины.
— Пойду пройдусь, — говорю, одним глотком выпив кофе. Вторую чашку пододвигаю ему. — Можно?
— Иди, — кивает Киря и снова переводит взгляд на сцену.
Забираюсь в толпу и иду сквозь неё в сторону уборных. Взгляд цепляется за знакомые очертания. Вглядываюсь. Вика. Та самая. В черном коротком платье с непозволительно открытой спиной и на десятисантиметровых каблуках. Волосы забраны наверх. Двигается охренительно. Закрыв глаза, выводит идеальные восьмёрки бёдрами. Спина прогибается и в вырезе видны очертания груди. Платье настолько облегающее, что я догадываюсь. Она без белья. Это почему-то злит. Где её муж? Как он её выпустил в таком виде дальше порога?
Рядом с Викой замечаю двух парней, которые так же, как и я не сводят с неё жадного взгляда. Но королева никого вокруг не замечает.
Смотрю по сторонам и целенаправленно широким шагом направляюсь к ней.
— Это со мной, парни, — кричу им, показывая на девушку. Они переглядываются, словно взвешивают все риски, стоит ли ради лёгкой добычи раздувать конфликт. Потом один из них машет рукой и уходит. Второй, кивнув мне, отправляется следом.
Беру Викторию за локоть и хорошенько встряхиваю.
— О-о-о-о, — распахивает наконец-то глаза. — И т-ты здесь?!
Пальцами цепляется за ворот моей рубашки, притягивает к себе. Размещает голову на груди и крепко обхватывает туловище руками. Задерживаю дыхание. Вдох-выдох. Охренеть. А потом резко сгребаю её в охапку. Глажу ладонями по обнажённой бархатной коже и снова задерживаю дыхание.
— Ты в курсе, что ты бухая? — говорю на ухо, склонив голову. В нос проникает приятный запах её кожи. Ни духи, ни шампунь, а именно её запах, который я уже знаю и сохранил в памяти, как что-то невероятное.
Вика поднимает на меня осоловелые глаза, которые в свете софитов сверкают. Долго кружит ими по моему лицу, словно давно не видела и забыла какие-то мельчайшие детали. Снова хватается за ворот моей рубашки и впивается в рот своими губами. Её дыхание отдаёт не хилым винным погребом, но это все равно звиздец как приятно. Целует сама, будто во рту пересохло и я единственный источник слюней в этом помещении. Обхватываю светлую голову
