— Если я снова поцелую тебя, ты останешься со мной сегодня?
— Нет.
Ник страстно поцеловал Шайенн.
— Уверена?
Казалось, девушка была немного растеряна.
— Сейчас я даже не уверена, что меня зовут Шайенн.
— Спокойной ночи, Шайенн, — смеясь, произнес Ник.
Когда звук мотора затих вдали, Ник облокотился на дверь и посмотрел на ночное небо. Возможность провести ночь с Шайенн и проснуться утром в ее объятиях была бы для него подарком судьбы. Ник тряхнул головой.
— Не очень-то похоже на простые отношения, — пробормотал он со злостью. Мужчина не понимал, как можно все еще гореть желанием после такого невероятного секса.
Ник зашел в дом и сразу направился в ванную, чтобы принять холодный душ.
Лежа в пустой постели, он дрожал от холода и думал о том, что всего несколько часов назад Шайенн была еще девственна. Наверняка парни увивались вокруг нее после того, как он уехал, — если не в школе то, по крайней мере, в колледже.
Почему же Шайенн ждала до этого момента? Неужели за тринадцать лет она не нашла себе достойного мужчину?
Когда они еще были подростками, Шайенн всегда давала Нику понять, что считает его особенным. Но, несмотря на страстное желание обладать любимой, Ник собирался сперва на ней жениться.
Сердце Ника замерло, и он сел на постели. Неужели она столько ждала лишь потому, что так и не встретила человека, близкого ей по духу? Получается, Шайенн до сих пор считает его особенным?
Несколькими часами ранее, когда Ник сказал ей, что хочет от нее лишь плотской любви, Шайенн имела полное право возмутиться. Но не прошло и пятнадцати минут, как она вернулась, чтобы принять его предложение. Она оказала Нику честь, сделав его своим первым любовником. Но после восхитительного секса Шайенн тут же напомнила ему о том, что их отношения лишены каких-либо обязательств.
Ник снова откинулся на подушку. Он терялся в догадках.
Он вернулся в Вайоминг не для того, чтобы снова начинать отношения с Шайенн Холбрук. Ведь теперь они совсем чужие люди.
В конце концов, он был сыном своего отца, а жизнь доказала, что долгие отношения с женщинами не были сильной стороной Оуэна Ларсона. Возможно, это всего лишь вопрос времени и через пару месяцев он просто потеряет к Шайенн интерес, но разбивать ее сердце Ник совсем не хотел.
Мужчина хмуро смотрел в потолок. Ему казалось, что Шайенн относится к такому положению вещей гораздо спокойнее, чем он сам. Когда она попросила не провожать ее, Ник неожиданно для себя разозлился, ведь каждый мужчина должен вести себя как джентльмен, невзирая на обстоятельства, а женщина не должна этому противиться. Вероятно, это — лишь следствие неопытности Шайенн в отношениях подобного рода, успокоил себя Ник.
Довольный тем, что все расставлено по полочкам, он перевернулся на живот и закрыл глаза. Но перед тем, как он погрузился в сон, перед его мысленным взором предстала прекрасная девушка с длинными волосам и зелеными глазами по имени Шайенн.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Папочка, ты вчера не слышал ничего необычного после того, как я вернулась домой? — спросила Шайенн.
Бертрам оторвался от кроссворда и покачал головой.
— Нет, а что, принцесса?
— У меня все шины проколоты, — Шайенн подошла к телефону и набрала номер полицейского участка. — Похоже, злоумышленник использовал нож для колки льда.
Отец с негодованием отбросил кроссворд.
— Кто же в здравом уме посмеет заявиться в мой дом и сотворить такое?
Шайенн остановила его тираду, приложив палец к губам:
— Вилма, это Шайенн Холбрук. Ты не могла бы прислать патрульную машину на ранчо Флайн Эйч? Похоже, у нас тут объявились хулиганы.
— Шайенн, дорогая, с тобой и отцом все нормально? — обеспокоенно спросила женщина.
— С нами все хорошо. Но про свою машину я так сказать не могу, — Шайенн вздохнула. — Мои четыре покрышки теперь напоминают швейцарский сыр.
— Я прямо сейчас пришлю Гордона. Он примет заявление и составит протокол.
Шайенн вздрогнула при упоминании шерифа. Ей никогда не нравился Гордон Тернер, и она не хотела его видеть.
— В этом нет необходимости, Вилма. Пусть приедет кто-нибудь из патрульных офицеров.
— Боже мой, Шайенн! Ты хочешь, чтобы меня уволили? Раз все случилось на ранчо твоего отца, Гордон обязательно сам захочет заняться этим делом.
Было слышно, как Вилма говорит по рации. Через минуту она объявила:
— Шериф сказал, что будет у вас через двадцать минут.
Шайенн вздохнула, пробормотала слова благодарности и положила трубку.
— Гордон уже едет? — судья откинулся на спинку кресла.
Девушка кивнула.
— Вилма сказала, он будет здесь совсем скоро.
Бертрам махнул рукой в сторону двери.
— Помоги мне выехать на улицу. Хочу убедиться, что шериф знает, кого нужно расспросить об этом.
Шайенн выкатила коляску под навес и поставила ее на тормоз.
— Раньше такого никогда не было. Почему ты думаешь, что знаешь того, кто проколол колеса? Я, например, вообще не представляю, кто мог это сделать.
— Подумай сама, принцесса. Раньше подобного никогда не происходило… — судья сделал многозначительную паузу. — Но вот Ник Дэниелс возвращается к нам, и через пару дней у тебя проколоты все колеса. Разве я не говорил тебе, что от него одни неприятности?
Сраженная наповал его безумной догадкой, Шайенн медленно покачала головой.
— Нет, папочка, не может быть. Зачем это Нику?
— Возможно, он хочет, чтобы ты ушла с работы, — судья говорил уже более спокойно, но в его голосе звучала все та же железная уверенность.
— Если бы Ник не захотел, чтобы я продолжила работать, он прямо сказал бы об этом и аннулировал мой контракт с компанией «Шугар Крик Кэтл».
— Не уверен, — пробормотал Бертрам. — Этот парень был мерзавцем тринадцать лет назад, и могу побиться об заклад, что и сейчас он ничем не лучше. Черного кобеля не отмоешь добела.
Пока они ждали приезда шерифа, Шайенн гладила отца по руке, чтобы как-то успокоить. При всем желании она не могла рассказать ему, что Ник непричастен к повреждению покрышек, потому что несколькими часами ранее с нежностью любил ее.
— Как скажешь, папочка.
— Я говорю совершенно серьезно, Шайенн, — отец взял ее руку. — От этого Дэниелса всего можно ожидать.
Настойчивость отца и его горячность вывели девушку из себя.
— О чем ты говоришь, папа? Я не помню…
— Ты знаешь, я не могу распространяться о судебных делах, принцесса, — прервал ее Бертрам. — Но поверь мне, я утверждаю: этот парень всегда был мерзавцем и никогда не исправится.
