кинули в пропасть. Врач ощупал обмякшее тело в контактнике и вколол стимулятор. Потом руки Аянами аккуратно связали за спиной. Потом полевой командир жестами — раскаты артиллерии в Токио глушили почти все звуки — приказал развертывать связь и докладывать об успешном захвате пилота. Боевики довольно скалились: за девчонку обещали неплохие деньги. Да и посмотреть приятно.
Тут двигатель тягача внезапно заревел, перекрыв даже рокот недалеких залпов, и за его шумом никто не понял, отчего люди на поляне начали падать — кто где стоял. Кто лицом вниз, кто на бок, кто на подвернутую ногу. Полевой командир опомнился раньше всех. Прыгнул к девушке, думая взять заложника — опоздал. Человек в лохматой накидке ухватил Рей поперек тела, грубо, в охапку — прижал к земле, накрыл собой — а над поляной шарахнуло горячим ветром. Полевой командир только и успел опознать жаркий выдох танковой пушки, а связист — которого вместе с тягачом сдуло с обрыва — успел еще сообразить, как это целый танк сумел подкрасться незаметно. Всего-то и делов, что разогнаться за поворотом тропы, пока звуки боя глушат дизель. А потом все подумают, что ревет мотор тягача.
Только хвастаться умом и сообразительностью уже некому было.
* * *
— Рэй… Нагиса… Пожалуйста. Расскажите, что же все-таки с вами стряслось. Кто вас там первыми нашел. Почему НЕРВ так завелся? Что с вами было?
— Рей, сестренка… Что бы там ни происходило… Все уже позади! Оно все уже кончилось. Понимаешь? Все кончилось. Все живы. Ну не томите же! Ведь когда мы услышали, что вы убиты в спасательной машине… Ну, ты представляешь, что мы подумали!
— Да, Синдзи-тян. Рассказываю. Меня нашли первой. Сначала террористы. Выломали чем-то люк в капсуле. Оглушили. Ничего не помню. Когда меня спасали, я находилась под воздействием укола. Потом помню: я в танке. В какой-то железной коробке. Трясет ужасно. Поверх комбинезона напялили вот этот шлем. Я завернута в брезент. И меня держат в охапку. Понимаешь? В охапку, чтобы не билась при тряске! И глаза… у них всех были такие глаза…
— Да. Они смотрели на Рэй… как я не знаю на кого. Понимаешь, взводный, вот я — пилот. Ну, чувствовалось, конечно, уважение. Да что там, глаза горели! Но Рэй… Она только посмотрит на воду — и ей три человека бросаются наливать, лбами сталкиваются! А ведь не мальчики вроде бы! Вот кто они такие?
— Мы сперва так поняли, что это спасатели. Ну, нам сказали, что вертолеты сбиты, значит — послали на танках. Все нормально. Но… форма не НЕРВ. Не японская. Не ООНовская. Знаков различия нет вообще, а субординация есть. И странно это. Это ведь танки, взводный. Ты же понимаешь: чтобы наши роботы были на ходу, надо целая Акаги Рицко с научным отделом, а чтобы наши роботы получали нормально целеуказания, надо целая Мисато Кацураги с оперативным отделом!
Девчонки еще азартно размахивают руками. Кацураги еще хмурится: "целая Мисато"! А страшно уже по уши. Чтобы десять танков — ровно рота — с четырьмя БТР — существовала в насквозь секретном и режимном Токио-3 — и никто их не знал? После NODовской атаки на город, стоившей Мисато Кацураги нового платья, а второму отделу множества погон? Десять танков сами по себе не живут. К ним непременно прилагается заправщик-другой, плюс рядовой ремонтной роты Алексей Петрович Кошкин с инструментом и верстаком, тисками и паяльной лампой, плюс — самое главное! — тридцать танкистов.
Этих вот танкистов девчонки и пытались опознать на фотографиях.
Мы-то знаем, откуда вдруг могут всплыть люди, обладающие хорошим профессиональным уровнем… и нигде, ну абсолютно нигде не учтенные, правда, Синдзи Северов? Ну то есть — Виктор Икари?
* * *
Вчера на колонну вышел Артем Кондратенко и с ним единственный уцелевший сержант. Третий спецназовец сломал ногу на спуске, никому об этом не сказал, а пустил себе пулю в голову. Чтобы не стать обузой. Потому-то русские тяжелый БТР наподобие «ахзарита» никогда не сделают. Мышление не то. Они даже вдвоем с пятью патронами едва не набросились на девять танков и три коробки непонятного назначения. Хорошо хоть, что по случаю исключительной ценности выручаемых заложниц, решили все же сперва доразведать. А понаблюдав за стоянкой, убедились, что пилотов не обижают; ну а потом уже «цыганочку с выходом» исполнили: подошли аккуратно вместе с водоносами от ручья, до самых часовых. Так и шли, не сгибаясь, словно тоже ведра несут. А водоносы их посчитали каждый за своего же товарища.
Много разного и витиеватого сказал потом Артем старшему в колонне. И закончил обидно:
— … Вы хоть и обвешаны по самое некуда… Но вы мало что не профи. Вы вообще шпаки гражданские! Как вы тут оказались только! Кто вам только танки доверил!
Если б танкисты стали возмущаться, Артем бы не удивился. В драку бы полезли — и тут мало что танкист предъявит резвому лейтенанту спецназа. Но старший выдохнул вроде как даже с насмешкой:
— Что до меня, так я просто в рай попал. Ну, то есть, жил себе, лямку тянул, дочек растил, с тещей воевал. На работе рулил трактором, пил по праздникам пиво, а по вечерам читал Круза, Аль Атоми, да смотрел иногда в зомбоящике, как наших в Чечне поливают газетною рвотой, да мажут разной… всякой… понятно, в общем. А потом стоял на остановке, автобуса ждал — тут алкаш на джипе в остановку и вмазался. И сбылась моя мечта: умер я и попал в рай. Не просто на войну, штоб, панимаишь, мужиком себя проявить… А попал я на войну справедливую, на сторону самого что ни на есть настоящего добра. Вот!
Артем чуть автомат не выронил. Видел он у брата на практике, как психи картины рисуют по стенам, как белочку веником гоняют. В специально отведенных местах. Даже как-то под большим секретом прочитал отчет, как хитроумные британские ученые обкормили ЛСД целый взвод, и что потом из этого вышло… Но чтобы под тяжелой наркотой командовать отдельной танковой ротой? Вот они, челябински трактористы, каковы суровы! А мужики-то и не знат!
Старший увидел, как гость в лице переменился, засмеялся необидно, по плечу Артема похлопал:
— Иди, лейтенант, к костру. Чаю выпей, девушкам улыбнись. А то я не вижу, на кого ты через раз оглядываешься. Мы-то вовсе гражданские подрядчики по гусеничной технике. Экскаваторы там, бульдозеры, драглайны. Большие парни на EVA главные по ландшафтному дизайну, а мы так — подчистить-закопать по мелочи, что потом от них остается. Пока не
