Кабина лифта была отделана полированным деревом и зеркалами. Последние многократно отразили внушительную фигуру Брика, и куда бы она ни обратила свой взгляд, он натыкался на неодобрительное выражение его лица. Испытывая крайнюю неловкость, она уставилась на горевшие под потолком цифры и услышала отчетливый треск его пальцев. Она зажмурилась на секунду. Молчание стало совершенно невыносимым.
— Это безобразие какое-то. Ты…
Лифт мягко остановился. Она снова взглянула на цифры — горели одновременно и «2» и «3».
Брик выругался и нажал кнопку нижнего этажа. Потом попробовал все остальные, и ничего. Тяжело вздохнув, он наконец расстроено посмотрел на Лизу.
— Мы застряли.
Спустя пять минут, после того, как они нажали аварийную кнопку, стало ясно, что кто-то занялся лифтом. Лиза опустилась на пол и закрыла лицо руками.
— Невероятная ночь. Сначала Генри, теперь это.
— Генри — это тот голый тип, что прилип к тебе, как пиявка?
У Лизы сердце опустилось в пятки. Ну, началось.
— Я бы не назвала его пиявкой, — выдавила она из себя. — Он приехал из другой страны и еще не приспособился к американской точке зрения на… на публичную демонстрацию привязанности.
Последовало долгое молчание.
— Так это Генри хочет получить гражданство?
В его голосе прозвучало явное недоверие. Не убирая рук со своего разгоряченного лица, Лиза посмотрела на него сквозь пальцы и прошептала:
— Да.
— Ты была на свидании с исполнителем стриптиза?
— Он был одет.
— Слава Богу за эту небольшую услугу. — Брик возвел глаза к потолку, словно искал поддержки, потом покачал головой. — Послушай, Лиза, я понимаю, ты всерьез ищешь мужа, но такое безрассудство…
Это слово побудило ее к действию. Опустив руки, она резво вскочила на ноги.
— Я не безрассудна! И занялась этим именно ради того, чтобы не прийти в отчаяние, когда приближусь к сорока.
Брик заметил яростный блеск в ее глазах и отступил назад.
— О'кей, ты не безрассудна, но я беспокоюсь за тебя. Пока что ты связалась с многоженцем и со стриптизером.
— Одно свидание ничего не значит.
Брика охватил гнев.
— Дорогая, на протяжении всего первого месяца наших свиданий, — заговорил он низким, решительным голосом, — я даже наедине с тобой не позволял себе того, что проделал этот тип в присутствии посторонних.
Лиза вызывающе посмотрела на него.
— Ну, ты полностью компенсировал свою сдержанность за последующие шесть месяцев! Разве нет?
Он отметил про себя, как вздымаются и трепещут ее груди под ситцевой блузкой, и вспомнил, какое ощущение вызывали они в его руках, как сопротивлялись соски его губам. В этот миг он жаждал лишь одного — любви с ней до изнеможения. Она должна вернуться к нему. Теперь-то он будет более внимателен к ее желаниям. Они для него теперь все.
Сейчас он страстно желал знать, что она хочет в самых глубоких тайниках своей души. Но именно сейчас они были закрыты для него. Безысходность охватила его с не меньшей силой, чем страсть.
— Эти шесть месяцев были только началом. Гораздо большего хотел я с тобой. Если по-твоему у нас все кончилось, то по-моему это совсем не так.
Он заметил, как бурный всплеск желания промелькнул в ее глазах, как растерянно и поспешно она отвела свой взор. Лиза нарочито отрывисто произнесла:
— Этот спор просто смехотворен.
Ее отражение в зеркале — словно оно жило отдельной от оригинала жизнью — сложило на груди руки, точно пытаясь скрыть их чувственный трепет. Брик посочувствовал бы ей, если бы сам не испытывал пароксизма желания. Ее неуступчивость при явных признаках приязни начинала его злить. Он был опасно близок к тому, чтобы послать к черту эту дурацкую дружбу и эту взбалмошную бабенку.
Она пошевельнулась, и Брику послышалось нечто среднее между рыданием и сдержанным смешком.
— Ты назвал его пиявкой?
Брик чуть расслабился, почувствовав смешинку в ее голосе.
— Согласись, иначе этого извращенца и не назовешь.
— Брик, — крикнула она, но тут же хихикнула и умоляюще подняла руку. — Не говори грубостей. Я и так уже не смогу смотреть на беднягу без смеха. Подумай только, как это подействует на его самолюбие, а он очень самолюбив.
Брик прислонился к стенке кабины.
— Надеюсь, его самолюбие выдержит, — проронил он. — Однако то, как все присутствующие женщины реагировали на него, вызвало у меня массу вопросов.
— Каких же?
Опасаясь, как бы она не поняла превратно его слова, он чуть помедлил:
— Что это за непонятная женская фантазия?
— Фантазия? — заморгала обескуражено Лиза.
Брик внимательно пригляделся к ней.
— Кому пришла такая идея в голову? Неужели кто-то ловит кайф от мужского стриптиза, от вихляний голого мужика?
— Вроде Генри?
Он не спускал с нее глаз.
— Генри или мужчины, который важен тебе.
Лиза ощутила, как голова у нее пошла кругом. Разговор принимал опасный оборот.
— Важен? — переспросила она, чтобы выиграть время.
— Ага.
— Речь идет о… частном представлении?
Брик кивнул.
Лиза глубоко вдохнула, испытывая желание освежить лицо с помощью веера.
— Я… фу… — Она откашлялась. — Я никогда не думала об этом.
Лицо Брика выражало недоверие.
— Вот как? А я думал. Не о мужчине, конечно, — поспешно поправился он. — О женщине. Честно говоря, я фантазировал насчет тебя.
Лиза решила переменить тему.
— Брик…
Он поднял руку.
— Минутку! Фантазировать по поводу тебя было вполне естественно для меня, пока мы встречались. Когда мы расставались, я думал о тебе постоянно. Мне часто приходилось уезжать из города, и я много фантазировал на твой счет. Во время последней поездки я вообразил, что ты исполняешь стриптиз для меня. — Он наклонился к ней. — Я представил себе тебя в одном из твоих деловых костюмов, сначала ты снимала жакет, потом блузку, затем выскальзывала из юбки и оставалась в минимально прикрывающем тебя неглиже из одних кружев. Дальше я воображал, как я тянусь к тебе, а ты смеешься и убегаешь от меня. Ты дразнишь меня, а мое желание столь велико, что я едва сдерживаюсь. Ты сбрасываешь эти сексуальные лодочки на высоких каблуках и расстегиваешь резинки…
— Я не ношу резинок, — возразила Лиза, стараясь вернуть его к реальности.
Типично мужским движением он пожал плечами и наградил ее ухмылкой превосходства.
