Она открыла быстрее, чем когда-либо, и выглядела так, словно проснулась уже несколько часов назад. Сердце у него подпрыгнуло. Волосы у нее были собраны в растрепанный пучок. Он бы предпочел видеть их распущенными. Ее ноги казались очень стройными, несмотря на мешковатые шорты.
Посмотрев на саженцы долгим и непонимающим взглядом, она повернулась к Броку.
— Я могу и ошибаться, но не думаю, что Роб рассказывал обо мне как о любительнице покопаться в земле.
— Да, он говорил, что ты постоянно забываешь поливать цветы.
Келли скрестила руки на груди.
— Цветы очень отличаются от домашних животных. Они не просят у тебя воды, а когда ты вспоминаешь о них, бывает уже слишком поздно.
— У меня есть решение проблемы.
— Какое же? — спросила она скептически.
— После того как мы посадим эти цветы, я буду напоминать тебе о поливке.
Она посмотрела на Брока недоверчивым взглядом.
— Это часть моей реабилитационной программы?
— Да. — Он передал ей садовую лопатку и стал вскрывать мешок с землей.
— Кто тебя надоумил?
— Мама. — Он насыпал землю в оба горшка.
Она посмотрела на него, удивленно приподняв брови.
— Твоя мама? Я и не думала, что ты советуешься со своей мамой.
Брок едва не закричал на нее.
— Что делать с этими женщинами? Они думают о тебе или очень плохо, или очень хорошо. Я позваниваю своей маме время от времени. Даже писал ей письма, когда был за границей и когда лежал в реабилитационном центре. Я звонил ей вчера вечером и…
— Бьюсь об заклад, твой звонок ее очень удивил, — вставила Келли.
Брок метнул на нее испепеляющий взгляд, который, однако, не произвел на нее впечатления.
— Спорим, она была чертовски удивлена. — Келли ткнула в его сторону лопаткой. — Спорим, она даже не знает, откуда ты ей звонил.
— Ну и что ты хочешь всем этим сказать?
Келли повертела в руках совок.
— Ничего особенного, кроме того что ты звонишь ей не так часто, как ей бы этого хотелось. Вы говорили обо мне?
— Нет, я просто спросил ее, что она делала, чтобы пережить смерть отца.
Между ними повисла тишина. Он посмотрел ей в глаза и увидел в них сочувствие. Обычно он приходил в ярость, когда кто-то пытался выразить ему свое сочувствие, особенно после долгого лечения в реабилитационном центре. Но с Келли все было иначе.
— Это было тяжелым временем для вас обоих, — сказала она.
Брок кивнул головой.
— Да. Думаю, я только сейчас понял, насколько ей было тяжело.
— Ну и что же помогло ей пережить этот период? Садоводство? — спросила Келли с улыбкой. Она пересаживала в горшок саженец.
— Это и еще кое-что другое, — ответил он.
— Я должна буду заниматься и этими другими делами? — осторожно спросила она.
— Некоторыми, не всеми. — Брок подумал, что сейчас, глядя на него исподлобья, она выглядела очень сексуально.
— А чего я не буду делать?
Брок почувствовал дискомфорт.
— Ну, у тебя нет ребенка, так что…
Она встретилась с ним взглядом.
— Да, теперь мне все понятно. Думаю, что ты был лучшим стимулом для нее, ради которого она просыпалась по утрам.
— Мне кажется, так сказала бы любая мать.
Келли улыбнулась.
— Я никогда не могла понять, почему некоторых парней так бесит то, что их мамы о них беспокоятся.
— Потому что их беспокойство переходит все границы. Начинается все незаметно и даже невинно — с приготовления моего любимого вишневого пирога. Потом переходят к допросам о твоем здоровье. Потом тебя настойчиво вопрошают, достаточно ли овощей ты ешь. Потом тебе начинают подбирать жену и изводить мечтательными разговорами о внуках.
— А к этому времени ты уже не можешь смотреть на вишневый пирог, — хихикнула она. — Как мы разместим цветы?
Брок пожал плечами.
— Ты же художник.
— С любовью к ковырянию в земле, — добавила она.
— Так, это однолетние растения, — сказал он, указывая на цветы рядом с собой. — Вот это саженцы многолетних растений. Так что некоторые из них появятся и в следующем году, а некоторые нет.
— Совсем как ты, — пробормотала Келли.
Брок мог бы пропустить эти слова мимо ушей, но любопытство взяло вверх.
— Что значит «совсем как ты»?
— Однолетние растения очень красивы в течение всего сезона, но к концу года исчезают.
— Ты хочешь сказать, что я очень красив? — поддразнил он.
— Я хочу сказать, что рано или поздно ты исчезнешь, — подчеркнула она. — Хотя, — добавила она с грустной улыбкой, — благодаря моему садоводческому рвению они все могут стать однолетними.
Брок отрицательно покачал головой.
— На этот раз все будет по-другому. Однолетние растения будут радовать тебя весь сезон, а многолетние появятся и в следующем году.
Если он не сможет быть с ней рядом следующей весной, то хотя бы эти чертовы цветы напомнят ей о нем. А ему совсем не хочется оставаться здесь до следующей весны, изнывая от страсти к жене погибшего друга и не имея возможности обладать ею.
* * *
Келли наотрез отказалась вступать в какой-либо клуб, даже после того, как прочитала их перечень в местной газете. Газету ей выписал Брок, объясняя это тем, что чтение комиксов и глупых объявлений может изредка поднять ей настроение.
Когда однажды он постучался к ней в дверь, она показалась с красным носом, красными щеками и мокрыми глазами. Его желудок сжался.
— Что случилось?
— Сегодня плохой день, — сказала она дрожащим голосом. — Боюсь, я не смогу составить тебе компанию. Наверное, тебе лучше вернуться к себе.
— Я не собираюсь никуда уходить. Что случилось?
Келли закусила губу.
— Сегодня день его рождения, — прошептала она. — Сегодня день рождения Роба. С десяти лет мы всегда отмечали этот праздник вместе.
Брок почувствовал, как сильно забилось его сердце. Она была похожа на беззащитного ребенка. Не в силах сдержать порыва, Брок прижал ее к себе, и она разрыдалась у него на плече. Потом она немного успокоилась и засопела носом.
— Прости меня, прости. Я же предупреждала, что лучше тебе…
— Тсс. Вот именно поэтому я здесь. — Он обнял ее еще крепче.
Келли глубоко вздохнула. Брок гладил ее по волосам, как маленькую испуганную девочку, в то же время ощущая, слишком остро ощущая, что она женщина.
