Кстати, о прекрасных принцах. По возвращении из медового месяца Жак сделал Брайане сюрприз, подарив ей особняк восемнадцатого века, оцененный в тридцать миллионов долларов.
Брайана поднималась на вершину в мире искусства, о чем всегда мечтала. Для полного счастья на ее жизненном пути, словно сказочный принц, появился Жак.
– Дорогая, – Брайана взяла ее руки в свои, – возможно, это произошло с тобой не случайно. Я уверена, все образуется, но сначала ты должна сказать ему.
– Он приехал в Париж, чтобы избавиться от меня, поскольку считал, что я недостойна стать членом его семьи.
– Я понимаю, что тебя так задевает, но он ведь совсем не знал тебя.
Положив ладонь на плоский живот Джози, Брайана закрыла глаза.
– Почему бы нам с тобой не пойти в часовню и не помолиться?
Несмотря на тошноту и головокружение, Джози позволила Брайане вывести ее на улицу, где уже зажглись фонари. Они шли под голыми ветвями деревьев, взявшись за руки.
– Я тебе завидую. Мы с Жаком очень хотим завести ребенка, но пока у нас ничего не получается.
– Это непременно произойдет.
– А я верю в то, что ребенок станет для тебя началом новой жизни. С Адамом или без него.
Без Адама. Тошнота усилилась. Борясь с ней, Джози вошла в часовню дворца правосудия. Брайана помогла ей опуститься на колени, чтобы она смогла помолиться.
Когда несколько минут спустя они покинули часовню, у Джози полегчало на душе. Впервые в жизни она спросила себя, что чувствовала ее мать, когда была беременна. Должно быть, она ужасно мучилась, когда ей пришлось отдать новорожденную девочку.
По крайней мере, я могу сохранить ребенка, даже если мне придется растить его одной.
Этим вечером ей позвонил ее старший брат Арманд и сообщил, что вопрос с Бернардо улажен.
– В пятницу мы прилетаем в Париж и собираемся пригласить тебя на ужин в «Георг Пятый», чтобы отметить победу. В выходные мы все вместе вернемся домой.
Как всегда, Арманд ждал от нее полного подчинения.
– Ты же знаешь, что «Георг Пятый» меня пугает.
Арманд рассмеялся, очевидно не понимая ее.
– Я уже говорила тебе, что в подобных местах, похожих на дворцы, я вновь ощущаю себя неуклюжей замарашкой с болота.
– Пора привыкать, сестренка.
– Сейчас не самое подходящее время, – возразила Джози.
– В пятницу, – произнес он тоном, не допускающим возражений, и отключился.
Когда телефон зазвонил снова, она схватила трубку, чтобы все объяснить брату.
– Арманд, я не могу…
– Джози? Наконец-то ты ответила! Я уже две недели не могу до тебя дозвониться.
От низкого бархатного голоса Адама ее сердце учащенно забилось.
– Джози? – В его вопросе слышалось не только раздражение, но и нежность.
– Адам?
– Ради бога, с тобой все в порядке?
В его тоне было столько искреннего беспокойства, что у нее внутри все перевернулось.
– Будет, когда я положу трубку! – Она принялась энергично тереть глаза, которые жгло от слез.
– Мне звонил Лукас. Зачем ты ему рассказала о нас?
– Ты сам этого хотел.
– Что?
– Не пытайся отрицать.
– Он зол как черт. Особенно на меня.
– Ты это заслужил.
– Я звоню вовсе не поэтому. Я очень о тебе беспокоюсь. Я чувствую себя виноватым. Ты когда-нибудь перестанешь злиться и выслушаешь меня?
– Не в этой жизни.
– Ты любишь Лукаса?
– Ты, – начала Джози ледяным тоном, – последний человек, с которым я стала бы делиться своими чувствами.
Ее рука крепче сжала телефонную трубку. Она приказывала себе прекратить этот разговор, но почему-то не могла.
– Думаю, я заслужил такое отношение, – произнес он голосом, полным раскаяния.
– Лукас злится и на меня тоже, – напомнила Джози. – Он даже не разговаривает со мной. Мы живем в одном квартале, и когда встречаемся на улице, он отворачивается. Можешь радоваться и гордиться, старший брат. Ты блестяще справился со своей миссией.
– Ты его любишь?
– Не твое дело.
– Тебе не нужно было ничего ему говорить. Я не собирался этого делать.
– И мы оба знаем, почему. Тебе стыдно из-за того, что ты связался с такой недостойной женщиной, как я.
– Нет, черт побери! Ты не такая, какой я тебя считал. Ты лучше, чем мы оба заслуживаем.
Она еще крепче вцепилась в трубку. Неужели он переменил свое мнение?
Джози заставила себя вспомнить, как бесстыдно льстил ей Бернардо перед тем, как предать ее.
– Джози, послушай, я понимаю, почему ты не можешь мне поверить прямо сейчас. Но если ты меня выслушаешь, возможно, ты передумаешь.
– Зачем мне тебя выслушивать? Что нового ты можешь мне сказать?
– Что ты мне небезразлична. Что я не могу тебя забыть. Послушай, я хочу снова прилететь в Париж, чтобы увидеться с тобой.
– А как же Абигайль?
– Не вмешивай ее в это.
Джози не понравилось, как резко изменился его голос при упоминании имени невесты.
– Я на несколько дней отменил все свои дела, потому что очень хочу тебя увидеть. Я буду в Париже в пятницу.
– Негодяй! Ты не можешь быть одновременно со мной и Абигайль!
– Это не…
Она бросила трубку, прежде чем поняла, что не сказала ему о ребенке.
Впрочем, она правильно поступила. Для такого разговора нужна более спокойная обстановка.
Два дня спустя погода внезапно улучшилась. В ясный и не по-зимнему теплый полдень в галерею вошла Николь, подруга Брайаны. Высокая и стройная, с черными волосами и светло-голубыми глазами, она быстро представилась, а затем попросила показать ей картины и керамику.
– У меня есть немного свободного времени, так что я могу на несколько часов подменить тебя в галерее, – предложила Николь.
– Ты, наверное, шутишь.
– Брайана сказала, что ты художница и что тебе нравится гулять по Парижу с фотоаппаратом. Она считает, что тебе нужно немного отдохнуть. Сама она не может оставить Жака одного. Эти молодые мужья такие требовательные. – Она захихикала. – Я уже много раз бывала в галерее. У меня есть ключ. Я сама ее закрою.
Три часа спустя в небе по-прежнему ярко светило солнце. Джози сидела на скамейке под Эйфелевой башней. Улыбаясь, она подняла вверх свой цифровой фотоаппарат и сделала снимок.
Радуясь неожиданному выходному, она три часа бродила по Парижу, фотографируя места, которые делали этот город таким уникальным и неповторимым.
