кровать. Может, мне послышалось?
— С Тимуром? — глупо переспрашиваю я дрожащими губами.
— Ага, мы в одном вагоне ехали. Прикинь, какое совпадение? — улыбается Влада. — В общем, мы с ним поговорили, как взрослые люди, обсудили сложившуюся ситуацию и решили остаться друзьями.
— Друзьями?
— Ага. Я две недели от каждой тени шарахалась, всё боялась Тимура увидеть. Зря паниковала, короче. Мы с ним столько лет общались, глупо прерывать дружбу из-за неудачных отношений.
— Да, но ты ведь к нему что-то чувствовала…
— Ой, да ерунда это всё! — отмахивается от моих слов Влада. — Дружба важнее глупых любовных переживаний. На следующей неделе выходит новая часть «Форсажа», я собираюсь Тимура позвать. Он такое любит. Не хочешь с нами?
13
Влада красуется у зеркала: поправляет одежду, расчёсывает волосы уже четвёртый раз, рисует стрелки на глазах, потом стирает их, потому что они получились неровными. Я с глухим раздражением за ней наблюдаю. Ведёт себя, как влюблённая девчонка. Вчера распиналась, что они с Тимуром просто друзья, а сегодня она уже третий наряд меняет и с макияжем никак не определится. К чему весь этот цирк? Не понимаю. Говорит одно, а делает другое.
Правда, не мне её осуждать. Я считала, что влюблена в Генриха, но даже одного свидания с ним не выдержала.
— А ты так пойдёшь? — Влада скептически меня рассматривает.
— Да, — киваю. — Мы же в кинотеатр идём, а не на светское мероприятие. И вообще, что такого ужасного в джинсах и футболке? Ты в последнее время слишком сильно придираешься к моей одежде.
— Что, правда? — удивлённо приподнимает она брови.
— Ага. И с Генрихом меня свести хочешь, только не понимаю, зачем. Я же сказала, что мне не понравилось наше свидание и первый поцелуй! Почему ты вообще лезешь в мою личную жизнь?
Я впервые повышаю голос на Владу. Сама себя ненавижу в этот момент, но кипящий гнев, смешанный с чувством вины и горечью от того, что она вновь общается с Тимуром, окончательно ломает мою выдержку.
— Ты же недавно ныла, что хочешь серьёзных отношений, хочешь любви и романтики! Ты восхищалась Генрихом, в рот ему заглядывала, на пьедестал возносила! Я лишь хотела тебе помочь, Ань. Поэтому и на свидание отправила, и платье своё отдала… Это нормально, когда подруга желает тебе счастья.
Закрываю лицо руками, сдерживаю слёзы. Влада правильно говорит: она хочет осуществить мою мечту, а я вижу в её действиях какой-то подвох. Так в ком проблема: в ней или всё же во мне?
— Прости. Я разочарована тем, что Генрих при близком общении не вызвал у меня никаких эмоций. И поцелуй тот… я его вообще забыть хочу! — признаюсь дрогнувшим голосом. — Не знаю, что со мной происходит.
— Может, ты влюбилась в кого-то другого, только мне не говоришь? — вдруг спрашивает Влада.
Теряюсь. Взгляд отвожу, тем самым подтверждая теорию подруги. Она ведь наблюдательная, по-любому заметит мою реакцию.
— И кто же он? — любопытничает Влада.
Сейчас идеальный момент, чтобы во всём покаяться. Рассказать о переписке с Тимуром, о том, что мне с ним интересно и что он хотел со мной встретиться. Я в него, конечно, не влюблена, но Влада вряд ли в это поверит. В её глазах я тут же стану предательницей.
— Никто. После Генриха мне не хочется смотреть на других парней, — тихо отвечаю я.
Слава богу, у Влады звонит телефон, и она перестаёт меня допрашивать. Подхожу к зеркалу, смотрю на своё перепуганное раскрасневшееся лицо и прижимаю ладони к щекам. Я скатилась на самое дно. Обманываю, скрываю важную информацию, а теперь ещё и соглашаюсь пойти в кино вместе с Владой и Тимуром.
— Нас уже ждут, — подруга хватает меня за руку, тянет к дверям. — О своём тайном возлюбленном потом расскажешь.
— Его не существует…
— Меня не обманешь, — уверенно заявляет Влада, доставая из шкафа туфли на высоком каблуке. — Ты влюбилась, да так сильно, что даже на слащавого Генриха забила. Кстати, ему совсем не подходит это имечко.
— Почему? — наклоняюсь, чтобы зашнуровать кеды. Интересно, Тимур тоже в них придёт? При первой встрече у него была та же обувь, что у меня. Чёрно-белые кеды с тремя полосками.
— Я представляю Генриха этаким брутальным мужиком-бородачом, который живёт на лесопилке и рубит деревья огромным топором. А твой Генрих — няшный, скучный и немного сноб, уж прости, — разводит Влада руками.
— Да мне всё равно. Критикуй его, сколько хочешь.
— Прошла любовь, завяли помидоры, — хихикает Влада и, бросив ещё один взгляд в зеркало, наконец-то открывает дверь.
Мы спускаемся на первый этаж. С каждой ступенькой волнение усиливается: в кровь будто впрыскивают огромную дозу адреналина, а биение сердце оглушает. Ладони влажные, я провожу ими по джинсовой ткани и до боли кусаю губы. Боюсь, Влада что-то заподозрит, если посмотрит в мою сторону. Я совсем не умею скрывать эмоции, меня уже колотит изнутри от страха и желания поскорее увидеть Тимура.
Но подруга занята собственными переживаниями, на меня она не обращает внимания.
Яркое солнце слепит глаза. Закрываю лицо рукой, жмурюсь и только через несколько секунд вижу Тимура. Чёрная футболка, джинсы, те же кеды на ногах. Ладони он прячет в карманах, бросает быстрый нечитаемый взгляд на меня, затем на Владу.
— Привет, — его лицо озаряет улыбка. Только она посвящена не мне, а лучшей подруге.
— Мы уже по телефону здоровались, забыл? — хмыкает Влада.
— На память не жалуюсь, — Тимур сухо кивает мне и быстро отворачивается. В сердце словно осколок стекла попадает — я не могу нормально дышать и говорить, мне хочется согнуться пополам и ничего не видеть.
— Ну и отлично! До сеанса осталось двадцать минут. Как раз успеем попкорн купить. Чур, я буду сырный! — восторженно заявляет Влада. — Ну что, идёмте?
С трудом делаю шаг вперёд. Я сама прекратила общение с Тимуром, логично, что ему неприятно и обидно. Да и кому понравится, когда его номер заносят в чёрный список?
Я получила то, что заслужила.
Перестаю обнимать себя за плечи, задираю
