отдают начальной школой, и от этого я краснею. Блин. Еще б сказала: «Бе-бе-бе»!
– Да ну? – удивляется Ник. – На Дикаева напал приступ платонизма, и вы весь вечер держались за ручки?
Ох, за что вчера только не подержался Кирилл, но Рамзаеву я об этом рассказывать не собираюсь совершенно точно.
– А тебе-то что?
Ник окидывает меня насмешливым взглядом:
– Да вот, хотел поинтересоваться, может, привет ему от тебя передать? Мы как раз к нему на тренировку.
И вот чувствую, что он меня подкалывает, но все равно вспыхиваю:
– Не стоит. Мы вчера все друг другу сказали!
– Ну-ну, я бы не заблуждался… – задумчиво произносит он, явно не придав моим словам никакого веса. – Я думаю, Оля, Кир еще нарисуется.
Это сказано даже не для меня, Ник размышляет вслух.
– Где нарисуется Кир? – прерывает нашу беседу капризный голос вернувшейся брюнетки. – Я думала, он ждет меня в спортзале.
– Лин, я не в курсе, чего вы там вчера перетерли с ним. Может, и ждет. Речь о его подарке.
– Подарке? – переспрашивает она, все еще игнорируя меня, будто я пустое место. Бесячая какая! – Она – подарок Кира?
И звучит это так, словно ему подарили чемодан без ручки. И смотрит свысока, чуть ли не брезгливо морщится.
Да иди ты в жопу! Сама небось уже кремом от морщин начала пользоваться, и губы уже так полгода никто не красит!
– Пойдем, – смеется Рамзаев и тащит эту Лину-говнину за собой, как на буксире. А она все пытается притормозить, чтобы во мне что-то разглядеть.
Иди-иди! Вы два сапога пара! Самое-то для Кира, который тебя ждет. Придурок.
Они скрываются за углом под прозвеневший звонок.
Я выдыхаю, что мое мучение закончилось, и мне совсем в другую сторону.
Но не все коту масленица.
В отделе внеучебной работы, куда приношу оставшиеся листовки, узнав, что у меня сейчас окно, просят занести еще несколько в спортзал. Мол, у нас и брейк заявлен, и крамп, а там парни спортивные в секцию баскетбола ходят. С физкультурником договорились. Закинь, будь ласка, а то мы и завтра тебя заставим раздавать.
Делать нечего. Я плетусь на четвертый этаж, ворча, что лучше бы отдали в актовый зал на третьем. По мне эффект был бы ощутимее.
У дверей спортзала я замираю, слышны вопли и тяжелые удары мяча. Не очень хочется словить тяжелым баскетбольным…
Осторожно приоткрыв дверь, я юркаю внутрь и по стеночке двигаюсь в сторону молодого тренера, которого я вычисляю по висящему на груди свистку. У нас физрук – пожилой дядька. А этот, как мужская модель нижнего белья. Наверняка такой же бабник, как и Дикаев.
– Здравствуйте, меня просили занести листовки… – пытаюсь одновременно и говорить вежливо, и переорать грохот игровой площадки.
Тренер отрывается от матча и переводит на меня взгляд.
– Бедняга, отмазаться не смогла, – сразу просекает он, и мне остается только скорчить несчастную рожицу. – Пигалицу прислали, надо было кого-то посолиднее. Ладно, я сам скажу парням. Положи в силовой зоне свои фантики.
Он указывает мне на стол, расположенный в дальней части зала, где установлены какие-то пугающие агрегаты для будущих терминаторов. Кивнув, я так же приставным шагом вдоль стены добираюсь до пункта назначения и с облегчением кладу листовки среди разноцветных пластиковых бутылок с водой.
Тренер, определенно, душка. Мне и ждать не придется, пока парни закончат, чтобы совать им бумажки и что-то объяснять. Теперь я успею сбегать в кофейню напротив и слопать круассан с шоколадом. Я заслужила. Даже настроение поднимается.
Но ненадолго.
Не успеваю я отойти от стола и на шаг, как меня тормозит до боли знакомый голос.
Из распахнувшейся двери раздевалки доносится:
– На ловца и зверь бежит. Да, Истомина?
Глава 14. Кир
Услышав Линкино предложение, я не могу сообразить, как я к нему отношусь.
Мне точно нравится этот зеленый свет, открывающий дорогу в ее койку, но встречаться с кем-то… Зачем? Если на серьезных щах, то это придется себя ограничивать в других девочках, а я уже не на первом курсе и не уверен, что овчинка выделки стоит.
На взволнованное лицо Линки набегает тень.
Кажется, кто-то не ожидал повисшей паузы.
Даже забавно.
Словно подталкивая к нужному решению, Лина откидывается в кресле, забрасывая ногу на ногу, и синий шелк скользит, оголяя смуглое бедро, и съезжает с плеча.
Это, конечно, аргумент.
Но, блядь, долговато она меня мурыжила, прежде чем вывести из френдзоны. Как кость бросает.
Просто так без всяких этих девчачьих отношенек, я бы исполнил обязательную программу, а связываться надолго… Еще и смотреть потом на Тима и думать, что он ее трахал. Я вообще не из тех, кому нужны девственницы для поднятия собственной значимости, но, блядь, когда твой брат в курсе, как твоя девушка кончает, это нервирует.
– Почему ты молчишь? – Линка капризно надувает губы и снова наклоняется ко мне, демонстрируя все содержимое декольте, а я понимаю, что меня это немного подбешивает. Выглядит, базара ноль, красиво, но не цепляет. Кое-кто кусает свои губки провокационнее.
Но Линку я бы трахнул.
Правда, она мастак выносить мозг, и я подозреваю, что сунуть-высунуть без мозгоебства у меня не выйдет. Хватит мне закидонов от козы…
Последняя мысль меня шокирует.
Она как бы говорит, что я морально готов терпеть выгибоны этой мелкой наглой стервы.
Слегка охуев от этого открытия, я пытаюсь разобраться, с какого такой крутой поворот.
Нет уж. Последнее, что мне надо, это связываться с Истоминой.
Хотя с ней я бы откатал не только обязательную, но и произвольную. При воспоминании о том, как она подо мной сопела и постанывала, член напрягается сразу.
– Кир? – уже требовательнее спрашивает Лина, и я возвращаюсь к нашему бесперспективному разговору.
Сраться с ней тоже нет никакого резона. Она запросто помирится с Тимом, и этот напряг на хер мне не сдался.
– Ты же знаешь, постоянство – не мой конек, – честно говорю я. – Просто снять стресс, пожалуйста. Серьезные отношения мне не нужны.
Глаза Линки вспыхивают. Зная ее, я уже представляю, как у нее в голове вертится идея, затащить меня в кровать, типа потом я стану ручным. Наивная.
– Я же тебе нравлюсь, я это чувствую, – мягко заводит Лина пластинку, подсаживаясь ко мне ближе. – А то, что ты меня хочешь, я вижу невооруженным глазом.
Пока
