Книга Царство сумеречных роз - Даша Игоревна Пар

В таком состоянии замирает само понятие чувства. Они ушли вместе с путаными мыслями, что будет дальше. Осталось только одно ощущение. Первобытное, рождённое во время зарождения жизни в материнском чреве. Голод. Всеобъемлющий, поглощающий, животный голод, от которого нельзя укрыться, нельзя забыться или отбросить его, пытаясь отыскать в себе точку покоя.

Он накрыл с головой, и я начала наяву грезить о еде. Сначала это были конкретные желания вроде мраморного стейка с сочащимся жиром и жареной картошкой, или же горячий суп с куриным мясом, тефтели под острым соусом, которые так вкусно готовили в кафетерии музея.

Потом мечты ушли, осталось лишь сосущее чувство под ложечкой. В стремлении насытиться я была готова переступить черту и укусить саму себя — поедать собственное тело, лишь бы голод ушёл. А за глоток воды я отдала бы душу. Нырнуть в ледяные родниковые воды, напиться, просто, чтобы быть живой!

Наверное, именно в тот момент, когда я дошла до края, за которым начинается тропа безумия, в мою пещеру грёз ворвался звук. Я ослепла от зажёгшегося верхнего свет, а когда красные пятна сменились пляшущими зайчиками, то увидела перед собой узкую полосу света за пределами клетки, в центре которой стоял тёмно-синий бокал, над которым клубился пар. Не раздумывая ни секунды, я сразу ринулась вперёд, просунула руки через прутья, и забрала его.

Мгновение смазалось, жидкость коснулась губ, и я пригубила тёплый напиток.

Сначала показалось что это сладко-приторный рассол, но распробовав вкус, меня вывернуло наизнанку, и я в гневе запустила бокал в стену. Тотчас свет погас.

— Мог бы придумать издевательство и поизощрённее! — закричала в пустоту, прекрасно понимая, что меня услышат.

Эта мразь решила меня голодом заморить, а для пущей муки предложить кровь. Дьявольская игра. Прикусив губу, удержалась от новых бесполезных оскорблений. К чему воздух сотрясать — теперь, когда стало известно, что задумал Ян, можно уже не волноваться.

Право слово, если бы так не крутило желудок, я бы расслабилась. Меня ожидает долгая дорога в один конец в полной темноте. Может, когда счёт пойдёт на часы, Ян навестит угасающий разум, чтобы поиздеваться напоследок.

* * *

Через несколько часов, а может минут, а может дней, я изменила своё решение. Чувствуя бетон под подушечками пальцев, быстро отыскала место, где пролила кровь. Сначала я облизнула ладонь, а потом, как настоящий зверь, опустилась вниз, и принялась слизывать её с пола, прекрасно понимая, что скоро меня стошнит ею. Любой, кто хоть раз доходил до конца, знает, что невозможно остановиться. И я не остановилась, хотя меня действительно потом вырвало.

Однако, когда вновь зажегся свет, озаряя уже прозрачный бокал с красной жидкостью, я не мешкала и осушила его до дна.

Наверное, так начался мой путь. Наверное, иначе ничего не вышло бы, и мой организм не стал бы принимать навязанное. Возможно, если бы не жестокая диета, я бы никогда не вышла из кокона человечности. Кто знает, во что я бы превратилась, если бы не Ян. Может со мной до конца дней всё было бы хорошо, и я спокойно прожила бы человеческий век. А может внутри сидела взведённая пружина и я изначально была обречена? Теперь не узнать.

Кровавая диета прижилась. Не сразу, но постепенно организм привык к крови, и пятый стакан я пила как детский сок, прекрасно понимая, как это ненормально. Но прекратить не могла, настолько меня завораживал вкус крови.

* * *

После очередного кровяного ужина, когда я досуха осушила бокал, языком слизав остатки со стенок, зажегся верхний свет, высветляя кафельную плитку на стенах, пустые банки и склянки на полках, какие-то штыри в потолке и полу, а также самого Яна в твидовом костюме, скрестившего руки на груди и прислонившегося к стенке.

Крайне задумчивый, он с таким интересом разглядывал меня, что я спешно проверила свой рот, убеждаясь в отсутствии вампирских клыков. Так, я всё ещё человек. Никаких изменений. Уставившись в ответ, выжидательно изогнула правую бровь и приняла аналогичную позу.

Молчание затягивалось, а улыбка вампира — ширилась.

— Да ладно! — не выдержала я. — Какого чёрта, Ян?! Вампиром нельзя стать, только родиться. Тебе ли не знать!

Отлипнув от стены, он приблизился к клетке на расстоянии вытянутой руки, вглядываясь в моё лицо так, что я пожалела об отсутствии зеркала. Что он там так рассматривает?

— Вот именно, прелесть моя. Знаешь, когда ты с таким наслаждением пила мою кровь, я решил: «Особенность организма. Бывает». Но когда я распробовал твою кровь… Это было как взрыв. Слишком знакомо. А потом ты сбросила чары и всё сразу стало ясно, — он улыбнулся шире, показывая ровный ряд зубов с приспущенными клыками. — Настоящий дампир. Невероятная редкость. И в ком! Охотнице? Удивительно! — в его голосе прорезались ехидные нотки. — Нужно было убедиться, и вот мы здесь.

— Ты морил меня голодом, чтобы убедиться? — спросила я ледяным тоном, мысленно разделывая вампира на мелкие кусочки.

— У меня не было инструкции, так что сымпровизировал, — отмахнулся Ян, прохаживаясь вокруг клетки. — Пока ты очищалась, я задавался вопросом, как такое возможно. Дампиры так редки, потому что вампирши не рожают от людей, а человеческие женщины практически всегда умирают во время беременности. Плюс сам союз сомнителен для обоих видов. И как охотникам удалось сохранить тебя в секрете? — он остановился, пристально зыркнув в мою сторону, а потом разом расслабился. — Ответ оказался проще некуда. Птолемей. Вернее, его наставник, непримиримый Валериан. Бррр, — Ян театрально вздрогнул. — Один из последних настоящих охотников. Он был одержим идей создания идеального охотника. Как знать, может ты должна была им стать.

— Валериан умер двадцать лет назад, — спокойно ответила я.

— Верно. А Птолемей, эта прыткая крыса, более либерален. Вероятно, он знал кто ты такая, но не стал афишировать, понимая, что это может отразиться на его карьере. А потом охотник решил попросту избавиться от всех ненужных. От Арду, собиравшегося представить на Совете Конгрегации доказательства связи Птолемея с соррентийским кланом. И от тебя. Мало ли что ты выкинешь.

Разумеется, я не поддерживала его подозрения. Птолемей тот ещё засранец, но не убийца и не предатель. Однако Ян прав. Нельзя стать вампиром, им можно только родиться.

— Я не вампир, Ян, — мягко сказала ему, когда он приблизился к клетке. — Человек может какое-то время питаться кровью ради выживания.

— Но ты здорова! — с вдохновением в голосе заявил он, жадно меня разглядывая. — Твоя кожа светится. Даже после двух недель в заточении ты