и, кажется, даже получил ответ, вот только мой мозг опять отвлекся. Может у меня еще СДВГ? Выдохнув из легких дым, я продолжил наш незамысловатый диалог:
— Прости, задумался, — ответил я, неловко улыбнувшись. Солнце начало вставать, календарь отсчитывал восьмое февраля, хотя я так потерялся во времени, что не был уверен насколько это достоверная информация. Переведя взгляд с даты на девушку, я заметил, как в лучах рассветного солнца блестят ее глаза.
В первую нашу встречу в универе я и не обратил внимание на то, насколько она стала красивее. После школы Сабрина стала более женственной, отрастила волосы, привела в порядок тело, и теперь передо мной словно сидела модель с обложки какого-нибудь журнала времен конца прошлого или начала этого века. Я невольно смутился, вспомнив, что именно с ней провел ночь на прошлой неделе. Однако она, кажется, этого не заметила или, по крайней мере, сделала вид.
— Я говорю, что пришла к тебе, потому что люблю тебя, а вариант, где ты меня трахнул, а потом исчез, мне не подходит, — ответила она, даже не покраснев, чего явно нельзя было сказать обо мне.
Не сказать, что я был прям поражен и удивлен этим фактом, но и спокойной мою реакцию можно было назвать с трудом. Я жестом показал ей, что мне нужна минута-другая, чтобы дать ей ответ. Моя рука потянулась к турке и сняла ее с огня. На кухне уже стало достаточно тепло, и я решил открыть окно пошире. Наливая свое черное золото в кружку, я обдумывал то, что только что услышал.
Исповедь
Мы провели на кухне уже не менее получаса, а в моей голове все еще крутилось множество мыслей, и я никак не мог определиться с ответом. Пускай у меня и пронеслась мысль, что я люблю ее, однако я все еще не считаю себя тем человеком, который подойдет Сабрине и сможет хоть как-то улучшить ее жизнь. Да о каких отношениях вообще может идти речь? Я убил двух человек, меня и близко нельзя подпускать к такой ответственности.
Кофе в моей кружке уже начинал заканчиваться, вынуждая меня все-таки начать разговор, от которого мне все хотелось улизнуть. Я поставил кружку на стол, и раздавшийся звон, который нарушил ту монотонную и неимоверно тягостную тишину, помог мне выдавить из своего рта хоть какие-то звуки.
— Ты уверена? Просто, ты посмотри на меня и на себя, то есть, ну, я же ужасен.
— Уверена, я люблю тебя еще со школы и мне плевать на то, что подумают другие. Мне больно смотреть на то, как ты себя убиваешь, с этого момента ты перестаешь курить и начинаешь стабильно пить лекарства, понял меня? — она произносила это с такой уверенностью и жесткостью, что у меня не было ни малейшего желания противиться ей. Когда я кивнул, Сабрина встала и забрала у меня сигареты.
— А теперь рассказывай, что у тебя произошло, — продолжила она.
— Нет, — наотрез отказался я, но знал, что скорее всего долго не смогу держать это в себе. Взгляд забегал по комнате, стараясь не встретиться с вопрошающими глазами моей собеседницы. — Мне нужно время подумать.
«Это серьезно все, что ты смог придумать? Черт, раньше ты бы смог наплести столько, что она даже не поняла бы, что ты говоришь, что с тобой стало?» — начал корить меня внутренний голос в то же мгновение, когда я закончил фразу. Сабрина недовольно цыкнула, демонстративно встала, ударив по столу, за которым сидела, пачкой сигарет, но все-таки забрала их и направилась к выходу. Это было похоже на сцену из фильма, и я поверить не мог, что являюсь здесь главным героем. Господи, какая же это все чушь.
— Да к черту, пусть уж лучше это будет ромком, нежели драма, — сказал я сам себе и помчался за уходящей девушкой, которая уже надевала на себя куртку, готовясь уйти и никогда не возвращаться.
— Чего тебе ещ… — фразу она закончить, конечно же, не успела. Я прижал ее к двери и поцеловал.
Голова снова начала тяжелеть от всех мыслей и всех компромиссов, на которые я только что себя подписал. Сознание на несколько минут покинуло мое тело, позволяя полностью осознать, насколько этот выбор был ошибочен и ужасен. Я только подписал приговор невинной девушке. Я понял, что эти отношения станут для нее скорее всего одними из самых ужасных, по крайней мере, я так думал.
Оторваться от губ прекрасной девы было далеко не так просто, как мне казалось изначально. Пускай я понимал, что это неправильно, однако это пьянило так сильно, что я все никак не мог перебороть животные инстинкты, так удачно пробудившиеся во мне.
Все-таки сумев хоть немного утолить свой голод, я оставил Сабрину в покое и проговорил несколько заплетающимся языком следующее:
— Я подумал, я согласен.
Хоть это были и не самые приятные слова, однако, кажется, что девушку они удовлетворили. Сабрина посмеялась и уже с улыбкой на лице вышла из моей квартиры, сказав, что будет периодически захаживать. Когда же я, наконец, остался один, то решил, что самое время покурить, но быстро вспомнил, что такой опции у меня больше нет.
Вскоре я лег на кровать и снова погрузился в пучину рефлексий: я не знал, что мне делать. С одной стороны, я понимал, что Сабрина мне симпатична и что я ей тоже нравлюсь, однако я также осознавал, что я не подхожу ей, я далеко не так хорош, как мог бы быть, и, конечно, совсем не тот, на кого можно положиться. К тому же я не знал, насколько мои чувства серьезны и как долго я смогу сохранять их.
Мое приятное одиночество продолжалось недолго, вскоре раздался звонок. Пришлось встать и направиться к телефону, который занимал почетное место пачки сигарет и лежал на подоконнике. Проходя по все еще неубранной квартире, я принял решение, что надо будет разработать какой-то план действий и все-таки поподробнее узнать у Амикуса, что ему нужно от этой секты и что нужно от меня.
Наконец дотянувшись до устройства, нарушавшего установившуюся прекрасную тишину, я увидел на несколько блеклом и разбитом экране инициалы «А.Л.», усмехнувшись, мне пришлось ответить, а в моей голове пронеслось: «Вспомнишь солнце — вот и лучик».
— Слушаю, — ровным тоном произнес я, в то время как сам стал вновь пленен видом просыпающегося города. Людей с каждым мгновением становилось все больше, машины все сильнее шумели. Приятно вот так иногда отвлечься от суеты и просто посмотреть в
