своем.
– Ни за что. Мое решение останется неизменным, и вам это прекрасно известно. Итак, готовы в точности следовать инструкции?
– Вы безумец! Фанатик абсурдной, чудовищной справедливости. Ваш ученый ум извращен, ваша этика искажена… вы… вы…
Так и не отыскав нужных слов для обвинений, Уинтер Холл сник и умолк, а Драгомилов с улыбкой заметил:
– Насколько я могу судить, вы не отступите от моих инструкций. Верно?
– Да, да, да! Я их выполню, все до одной! – в гневе крикнул Холл. – Спорить с вами бессмысленно: все равно сделаете по-своему. Ничто вас не остановит. Но почему же именно сегодня? Неужели нельзя отложить начало этого сумасшедшего приключения хотя бы до завтра?
– Нет. Мне не терпится начать. Вы подобрали точное слово: «приключение». Именно так. Последний раз я участвовал в приключении еще в юности, когда жил в далекой России, увлекался идеями Бакунина и по-детски мечтал о всеобщей свободе. Много воды утекло с тех пор: я научился функционировать как думающая машина: я создал несколько успешных предприятий, сколотил немалое состояние, изобрел, разработал и учредил бюро заказных убийств, а затем взялся единолично им управлять. В общем, только работал, не жил, не знал приключений, был всего лишь пауком, неутомимым мозгом, который строит планы в центре огромной паутины. И вот наконец выбрался на волю и встал на путь, полный реального, а не выдуманного риска. Вы не поверите, но за всю жизнь я не убил ни одного человека, даже не видел, как убивают другие, ни разу не попадал в железнодорожную аварию, понятия не имел о враждебном воздействии. Обладая огромной физической силой, я использовал ее исключительно в боксе, борьбе и других занятиях подобного рода. И вот наконец мне представилась возможность пожить с размахом, проявить свою силу в настоящем деле!
Он вытянул руку и посмотрел на узкую ладонь с длинными тонкими пальцами.
– Груня подтвердит, что эти пальцы гнут серебряные доллары. Но разве для того они предназначены? Дайте-ка мне вашу руку.
Двумя пальцами он сжал предплечье гостя в самой середине, между запястьем и локтем, с такой силой, что Холл испытал острую боль. Казалось, пальцы Драгомилова насквозь пронзили плоть и кость. Уже в следующее мгновение он их разжал и мрачно усмехнулся:
– Никакого вреда, не волнуйтесь: разве что с неделю продержится синяк. Теперь вам понятно, почему мне так хочется вырваться из паутины? Больше десяти лет я вел растительную жизнь, а эти пальцы только подписывали бумаги, считали деньги и переворачивали страницы книг. Из центра паутины я отправлял людей на тропу приключений, и вот теперь вступлю с ними же в схватку, а заодно испытаю себя в настоящем деле. Начнется королевская игра. Мой грандиозный ум разработал и создал безупречную машину, которая ни разу не дала сбоя в уничтожении избранного объекта. Настало время, когда я сам превратился в объект. Вопрос формулируется следующим образом: окажется ли машина сильнее меня, ее создателя? Уничтожит ли меня собственное детище или удастся перехитрить изобретенную систему?
Драгомилов неожиданно умолк, взглянул на часы и нажал кнопку звонка, а когда явился слуга, приказал:
– Как только подъедет машина, возьмите в моей спальне чемодан и отнесите вниз.
Слуга вышел, дверь закрылась, и хозяин опять повернулся к Холлу:
– Ну вот, начинается. С минуты на минуту здесь появится Хаас.
– Кто такой Хаас?
– Самый опытный и одаренный из наших исполнителей. Ему неизменно поручаются самые сложные, ответственные и опасные дела. Фанатик этики, убежденный данит[1]. Ни один карающий ангел не сравнится с ним в жестокости, не человек, а пламя. А вот и он, сейчас увидите собственными глазами.
Мгновение спустя в комнату вошел гениальный убийца. Взглянув на него, Уинтер Холл испытал потрясение: на худом изможденном морщинистом, с впалыми щеками лице жутким огнем горели глаза, которые можно было вообразить только в кошмарном сне. Казалось, пламя опаляло все лицо.
После краткого представления Холла удивило на редкость крепкое, почти яростное рукопожатие, но когда Хаас взял стул и сел, трудно было не отметить по-кошачьи мягкие, гибкие движения. Судя по всему, этот человек обладал мускулатурой тигра, а истощенное лицо создавало обманчивое впечатление, наводя на мысль о немощном, похожем на пустую оболочку теле. Несмотря на худобу, под рубашкой скрывались крепкие плечи и четко вырисовывались очертания стальных бицепсов.
– У меня есть для вас задание, мистер Хаас, – начал Драгомилов. – Возможно, этот заказ окажется самым сложным и опасным из всех, которые вам доводилось выполнять.
Холл мог поклясться, что от этого вступления глаза исполнителя вспыхнули еще ярче.
– Дело уже получило мое одобрение. Вопрос о справедливости казни решен с несомненной определенностью. Этот человек должен быть ликвидирован. За его уничтожение бюро уже получило гонорар в размере пятидесяти тысяч долларов. В соответствии с нашими правилами треть данной суммы причитается лично вам. Боюсь, однако, что операция окажется крайне непростой, поэтому я решил повысить вашу долю до половины. Вот пять тысяч на первоначальные расходы…
– Сумма необычная, – проговорил Хаас, облизав губы, словно они пересохли от внутреннего огня.
– Это потому, что необычен объект, который вам предстоит устранить, – пояснил Драгомилов. – Советую обратиться за помощью к Шварцу и Харрисону. Если же спустя некоторое время вам втроем не удастся добиться успеха…
Хаас хмыкнул, сжигавший его пожар с новой силой вспыхнул в худом алчном лице, но Драгомилов не посчитал нужным реагировать, лишь настойчиво повторил:
– Если спустя некоторое время не удастся достичь успеха втроем, обратитесь за содействием ко всем остальным.
– Кто этот человек? – чеканя каждое слово, осведомился Хаас.
– Секунду. – Драгомилов повернулся к Холлу. – Что вы скажете Груне?
Уинтер задумался.
– Полагаю, полуправды будет достаточно. Еще до знакомства с вами я в общих чертах описал ей организацию. Скажу, что вы в опасности, и больше ничего. Независимо от исхода операции остальное ей знать ни к чему.
Драгомилов выразил одобрение легким кивком и пояснил для Хааса:
– Мистер Холл выполняет функции секретаря. Я передал ему ключ к шифру. Ему же следует адресовать все апелляции относительно денег и прочего, а также время от времени сообщать о ходе выполнения заказа.
– Кто этот человек? – металлическим голосом повторил убийца.
– Одну минуту, мистер Хаас. Хочу довести до вашего сведения одно немаловажное обстоятельство. Вы, конечно, твердо помните присягу? Кем бы ни оказался объект, вам необходимо любой ценой его уничтожить, причем выполнить поставленную задачу с минимальным риском для собственной жизни. Вы знаете, чем грозит провал: коллеги обязаны уничтожить неудачника.
– Все это известно, – недовольно буркнул Хаас. – Напрасно тратите время.
– Хочу, чтобы у вас не осталось даже тени сомнения: кем бы ни оказался объект…
– Отец, брат,
