не попробовать насладиться оставшимся у нас временем, прежде чем все изменится.
а она сказала: Видишь, это как раз то, о чем я говорю: ты не готов.
а я ничего не сказал,
а она сказала: Извини, Йони.
а я сказал: Мы поговорим об этом, когда я вернусь домой.
а она сказала: Хорошо, Йони.
Я положил трубку – дверь была у меня за спиной,
затем я развернулся, чтобы посмотреть на нее,
затем взялся за ручку,
затем ее повернул,
затем открыл Анти-Дверь
и прошел через нее.
Едва переступив порог, я оказался в луже воды. Я упал на четвереньки и выплюнул кровь изо рта; я проглотил зуб. Пришлось зажмуриться, поскольку глаза еще привыкали к новому освещению. Насколько я понял, это был тот же самый тесный кабинет, из которого я только что вышел, но на полу стояла вода, глубиной сантиметров в пятнадцать. Невероятно красивый мужчина в темно-синем вельветовом костюме уставился на меня. Я увидел табличку на двери кабинета.
Ты Йонатан Бекерман, – сказал я,
а он сказал: Без базар-р-р-р-р-ра. Не знаю, как ты очутился в моем кабинете, чувак, но, может, хочешь посмотреть видос, где я бросаю мяч? У меня круто получается.
Я сказал: Ты – моя противоположность.
а он сказал: Заткнись, это ты – моя противоположность.
а я сказал: Да, оба эти факта верны.
а он сказал: Заткнись, оба эти факта неверны.
Потом он сказал: Слушай, я не знаю, что у тебя на уме, но, может, хочешь сегодня поужинать с нами? Моя жена офигенно готовит; а еще она нереальная красотка.
Мы дошли до его дома. Улицы были затоплены, и второй Йонатан подтрунивал надо мной за то, что я не взял с собой сапоги. Люди повсюду кричали и выкидывали крупногабаритные электронные приборы из окон. Наводящие ужас летучие мыши перелетали от фонаря к фонарю.
Йонатан жил в подтопленном особняке посреди реки. Он открыл входную дверь с ноги и крикнул в сторону кухни: Джека, смотри, кого я нашел! Он хочет поужинать.
а я сказал: Меня зовут Йони; я работаю в университете с вашим мужем.
Первое, что я заметил в Джеке Бекерман, – то, насколько она не была беременна. Она вытерла руку о фартук и, широко улыбаясь, протянула ее мне. Очень приятно с вами познакомиться, – сказала она. – Ужин будет готов через минутку.
Это был лучший ужин, что я ел за много лет. Джека рассказала нам об исследовании четырехкрылых колибри, над которым она работала. Формально они не настоящие птицы, – сказала она. – Мы не знаем, что они такое. Но гляньте на эти миграционные потоки… Я с трудом мог за ней угнаться, она говорила так быстро. Джека с бешеной скоростью перескакивала с одной мысли на другую, опрокидывая в себя бокалы вина. Если полевые испытания провалятся, я умру. Буквально упаду замертво и буду лежать мертвой до конца жизни. Но если они пройдут успешно, о, Йони, если они пройдут успешно… Я об этом даже не могу мечтать.
Пока Йонатан мыл посуду, я наводил скуку на его жену рассказами о собственной карьере. В определенный момент я, должно быть, о чем-то ей напомнил, потому что она прикусила нижнюю губу и спросила: Вам нравятся землетрясения?
а я сказал: Конечно (что правда). Землетрясения, торнадо, ураганы – мне нравятся любые ситуации, где все внезапно меняется и прежние правила перестают работать. Люблю хорошую чрезвычайную ситуацию.
а Джека сказала: Хотите секрет? Я тоже.
Я пешком вернулся в кампус, где работал Йонатан, прошел через Анти-Дверь в свой кабинет и поехал на метро домой. Моя жена была в гостиной, я горячо поцеловал ее в губы и сказал: Эй, красотка! Расскажи мне что-нибудь интересное о плодовых мушках.
Джессика посмотрела на меня и сказала: Йони, это просто долбаные плодовые мушки.
Я стал забегать в мир по другую сторону Анти-Двери ежедневно между уроками, неизменно выплевывая по новому зубу и запихивая его в карман, чтобы Джека потом вставила его мне обратно. Я безупречно ориентировался в районе, где жили противоположности Бекерманов, и каждый раз старался как можно быстрее добраться от кампуса к ним домой. Тридцать минут. Двадцать минут.
Эта новая вселенная, как я обнаружил, была волнующей, пугающей и романтичной: если что-то обладает одним из этих качеств, то и двумя другими тоже. Ты проходишь через Анти-Дверь и внезапно становишься другим человеком. Что-то теряешь, а что-то находишь. Что-то забываешь, а что-то вспоминаешь. Ты запускаешь руку в карман, достаешь часы, которых там раньше не было, фотографию девушки, которую не узнаёшь, и визитную карточку мужчины, которого никогда не встречал.
На мой день рождения Джека испекла мне землепеченье, кондитерскую катастрофу, усеянную маленькими зелеными конфетными человечками, пытающимися укрыться под разверзшейся сдобной земной корой.
Мы сидели вместе на одном из баскетбольных матчей Йонатана. Корт был расположен на возвышении, чтобы не пришлось играть в воде. Я близко наклонился к женщине, которая была противоположностью моей жены, и прошептал: Он и правда очень хорош.
Джека улыбнулась: Правда же? Я собиралась напечь кексиков, но… Почему-то решила не печь.
Я сказал: Ничего страшного; у меня никогда не получается есть кексики без чувства вины.
а она сказала: Йонатан такой же, – и я знал, что кто-то из нас точно врет.
Я спросил Джеку про ее полевые исследования. Она потупила взгляд, но потом ее глаза замерцали и она спросила меня, что я делаю на Новый год. Йонатан должен будет остаться в офисе, чтобы проверить работы. Может, придешь? Не хочу быть одна.
Когда я сказал Джессике, что буду вынужден остаться в офисе и проверить работы в новогоднюю ночь, она напряглась.
Не заставляй меня идти на ту вечеринку одной, – сказала она,
а я сказал: Ты справишься.
Она сказала: Но угадай что – я испеку пирог. Я ведь никогда не пеку!
а я сказал: Оставь мне кусочек.
Джессика часто говорила Угадай что, потому что:
1. она думала, это мило, а еще
2. она была ученой, а ученые, утверждала она, всегда должны угадывать что.
Когда она была в игривом настроении, она говорила: Угадай что – ты мой муж; угадай что – я тебя люблю; угадай что – ты такой милый, что я хочу заехать тебе по лицу.
А когда она думала, что меня нужно приободрить, она говорила: Угадай что.
а я говорил: Что?
а она говорила: Я считаю, что ты великолепен. И я так тобой горжусь.
Но чаще всего она использовала эту фразочку, когда на что-то жаловалась: Угадай что –
