собирают свой гербарий. По всему осколку часов с семи утра уже кипит работа, кто придет раньше — сможет сделать больше: собрать лучшие травы, сделать насечки на сосну и поставить банки под сбор смолы.
— Ты труп, жирный, — выдохнул Саня.
— Ага. Приходите всей троицей к пяти часам туда, где буду работать.
— Я размажу тебя по стенам всей шахты...
— Кстати, одолжишь мой фонарик? — перебил я его, вспомнив о проблеме. Увы, идти навстречу мужик не захотел.
Дошли до развалившихся ворот. Шахту я выбрал ту же самую, но на первой же туннельной развилке разделился с ребятами: мне налево, им — направо.
Если ко мне все же придет сегодня троица из Безуглого и двух нагибаторов-подпевал, вычеркну их из мысленного списка проблем.
Спустился пониже. Где-то вдали раздавались удары, из-под земли лился белый свет. Где-то там, за несколькими поворотами, сборщик долбил скалу. Вот и решу проблему с фонариком.
Я направился вниз, как мотылёк, летящий на свет. Спустился до фонарика, подвешенного за ремешок на проржавевший держатель для факела, державший на чуде и честном слове. Фонарик висел почти над самым потолком, и давал достаточно света, чтобы лысый мужичок лет пятидесяти спокойно долбил по стене.
Я кашлянул. Мужичок вздрогнул и обернулся.
Имени этого человека Серёга не знал, пусть и работали в одно и то же время довольно давно.
— Спокойно, всё нормально, — медленно сказал я. — Слушай, фонарик дома забыл. Понимаю, звучит по-детски, но можно я здесь с тобой поработаю?
— Здарова, Серега. Что, достают опять?
— Чего? А, нет. Просто фонарик забыл, говорю же.
Еще не хватало прослыть нюней. Больше, чем уже.
— Ну ладно. Руды здесь на двоих точно хватит, а вечером осколок перезагрузится, поэтому я жадничать не буду. Вот, можешь сюда встать. Был бы запасной фонарик, дал бы, но в нем сели батарейки, а заменить не успел.
Через пять минут мы определились с фронтом работ. Для того, чтобы мне удобнее было долбить, мужик даже фонарик перевесил и встал на другую сторону. Сейчас я стоял в тупике, лицом к единственному выходу: Серёга работал иначе, что и помогло Безуглому зайти к нему за спину.
— Там я почти всё выработал, — объяснил мужик мне, вытирая пот грязным платком.
— Хорошо, — кивнул я, не понимая, о чём ещё разговаривать и стоит ли.
Итак. Примериться, замахнуться и... удар!
Повторить. Еще раз. Еще. Перехватить кирку поудобнее, размахнуться пошире. Удар! Нет, слишком сильно бью, в таком темпе долго не поработаешь.
Я делал паузы, достаточные, чтобы уловить звук чужих шагов, и присматривался не только и не столько к жиле, сколько к выходу. Работал с методичностью метронома, экономя силы ровно настолько, чтобы мышцам хватало силы совершать каждый следующий удар.
Помню, Серёга работал на стройке в подростковом возрасте: кидал лопатой песок в бетономешалку. Первый день был адовым: после первого часа лопата больше не поднималась: приходилось крючиться, работать согнувшись, упирать локоть в бедро, чтобы хоть как-то поднять и швырнуть в бетономешалку этот чертов песок.
Спустя неделю пацан спокойно стоял пять часов подряд.
Можно возразить, что организмы взрослого и подростка отличаются, но здесь не так все просто: у пробужденных организм приспосабливается к нагрузкам гораздо лучше, чем у подростка.
— Ничего себе, сколько ты надолбил! — обратил внимание мужичок спустя пару часов. — Ты вообще уверен, что унесёшь столько?
— Да.
А я действительно разошёлся. Сперва казалось, что я вот-вот достигну предела, кирка опустится ещё раз десять, и выпадет, но предел так и не наступал. Да, удары выходили слабыми, да, на сотню-другую ударов я отбивал один-два куска руды или пустой породы, но горка камня все множилась и множилась. Если бы не необходимость долбить камень выше жилы, чтобы ударить киркой как следует, если бы освещение было получше, я бы больше надолбил. Но и так я набил уже столько, что в один рюкзак вся руда не влезет. Надеюсь, мужики действительно захватят свои мешки.
Догадываясь о причине второго дыхания, я открыл статус и не удивился, увидев в телесных характеристиках цифру "четыре" вместо тройки. Давно пора: Серега этого достижения долго ждал, и работал киркой в том числе и чтобы сильнее стать. Бег и мои сегодняшние упражнения стали лишь последней каплей, которой как раз не хватало.
Тебе не нужна будет помощь в переноске этой тяжести? — спросил мужичок.
— Нет. Справлюсь, спасибо.
— Тогда я возвращаться не буду. Спина слабая, еще немного и заболит. Лучше уж я не буду нагружать её лишний раз, понесу то, что уже собрал.
— Ага. Можете фонарик оставить здесь? Я Иванычу его вместе с мешком и киркой сдам. Если вам не трудно, конечно.
— Да, разумеется, молодой человек.
— Еще раз спасибо.
— Да было бы за что...
Мужичок закидал остатки добытой руды в рюкзак, с кряхтением взвалил его на себя и пошел прочь. Я же перевесил фонарь и встал на место мужика. Среди сборщиков есть и такие люди, которым много зарабатывать мешает здоровье. Или лень. Но здоровье можно поправить зельями или лекарем, пусть это и дорого. Так что наверное, все же лень мешает.
Я наполнил рюкзак рудой, в которой под светом фонарика сверкал серебристый металл. А потом — встал с киркой и снова работал, работал и работал.
Пот заливал глаза. Я уже понял, что если троица придет именно сейчас, а не ближе к пяти, я не смогу сделать ничего больше, чем успеть ухватить рюкзак и переместиться в убежище. Но не остановился: занятие неожиданно увлекло меня. Как медитация, только через работу. Мне было интересно, сколько я смогу выдержать, хотелось поставить свой собственный рекорд по количеству проделанной работы. Серёгин рекорд я уже давно побил.
В четыре часа я сел отдыхать. Достал из рюкзака с вещами бутылочку воды, которую не стал засовывать в убежище, и два яблока. Вгрызся в кислое яблоко, поморщился. Откусил снова.
Для отдыха хватило пятнадцати минут. Хотелось вскочить и снова долбить стену, но я сдержал порыв: пол часа то разминал гудящие мышцы, то сидел, глядя в стену выдолбленного туннеля.
А потом — услышал шаги.
Шли двое, метрах в двадцати.
Я встал так, чтобы фонарик висел за спиной, вытянул системный кинжал из-за пояса, спрятал руки за спину. Кирку прислонил ручкой к стене рядом с собой. Если кто попробует отодвинуть меня и потянется за киркой — схлопочет в шею кинжалом. Надеюсь, дрянное оружие
