в г. Ораниенбаум был испытан на трехлинейной винтовке оптический прицел системы Герца. Однако только в конце 1916 года прицелы этой системы, производившиеся на Обуховском заводе, были признаны пригодными для использования в войсках. Первые 20 изготовленных прицелов передали для «обкатки» в ту самую роту Измаильского полка, которая была первым в мире подразделением автоматчиков, имеющей на вооружении автоматы системы В.Г. Федорова. Между тем генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович отмечал в это же время, что «оптические прицелы имеют особую ценность для тех отборных стрелков, на которых возлагается специально следить за неприятельскими окопами и обстреливать неосторожно обнаруживающих себя людей, для ружей-пулеметов же их значение небольшое». Он в связи с этим считал необходимым «выполнить приладку 50-100 прицелов к 3-линейным винтовкам», однако сделано это так и не было.
Во время Первой мировой войны, потребовавшей массовости специального оружия, почти всеми воюющими сторонами стали применяться линейные винтовки или охотничьи карабины, оснащенные оптикой. Из-за нехватки оптических прицелов часто в качестве снайперских брали обычные штатные винтовки, отобранные среди других как наиболее точные, даже без оптики. Во-первых, многие стрелки не считали реальным винтовочный огонь по одиночным целям, удаленным далее 300 ярдов (280 метров); во-вторых, магазинные винтовки начала века отличались высоким качеством изготовления, а следовательно, и точностью (кстати, неудивительно, что вооруженные такими винтовками буры во время Англо-бурской войны показали себя великолепными стрелками).
В войсках Антанты особенно прославились снайперы Канадского корпуса. Подполковник морской пехоты Великобритании Невил Армстронг писал об эффективности этих стрелков: «Достойны упоминания два случая: пленные одной (немецкой) роты показали, что в течение двух недель у них было убито 10 человек; пленные другой роты показали, что у них за пятидневку было убито 7 человек. Допустим, что немецкая рота занимала по фронту 400 ярдов, а канадский корпус – 20 000 ярдов. Следовательно, перед корпусом находилось примерно 50 немецких рот. Если принять, что в среднем в каждой роте был один убитый за день, то окажется, что в день наши снайперы убивали 50 немцев, а в 20 дней уничтожали немецкий батальон».
Французский снайпер поджидает жертву. 1916 г.
Капитан Канадского корпуса Герберт Мак-Брайд позднее написал основанную на своем боевом опыте книгу «Солдат ушел на войну». Он отметил в своих записках, как влияют на точность стрельбы из винтовки температура воздуха, влажность, ветер и другие внешние факторы. В своей снайперской практике Мак-Брайд отработал основные тактические приемы «сверхметкого стрелка», недаром его книга до сих пор считается на Западе классикой снайперской литературы.
В британских войсках во время войны появилась так называемая «секция разведки батальона», включавшая 8 снайперов и 8 разведчиков и предназначенная в первую очередь для проведения снайперских операций и ведения разведки на переднем крае. Это подразделение оказалось очень удачным новшеством: достаточно сказать, что в американской армии «снайперско-разведывательный взвод» в сухопутных войсках выполняет те же функции при таком же составе.
Полковник Лоувэт возглавил полк скаутов, занимавшийся в основном разведкой и снайпингом. Именно «скауты Лоувэта» первыми применили лохматый камуфляж типа «гилли», широко используемый и сегодня. Также большой вклад в развитие снайпинга британской армии внесли майор Хескет-Притчарт, майор Гэйторн-Харди, капитан Андерхилл, полковник Лэнфорд-Ллойд.
Уже в те годы перечисленные выше английские офицеры хорошо осознали, что помимо умения точно стрелять «сверхметкие стрелки» должны обладать такими качествами, как хорошее зрение и способность применить его, развитый слух, проницательность, спокойствие, храбрость, настойчивость, терпеливость. Напротив, человек впечатлительный и беспокойный, с нервозным темпераментом, не сможет стать снайпером. Невил Армстронг дал такое определение снайпера: «Это искусный стрелок из винтовки, прекрасно подготовленный для наблюдения и использования местности, одинаково ценный в позиционной и маневренной войне. Он должен уметь выискивать цели, появляющиеся только на короткое время, и поражать их с одного выстрела со скрытой позиции».
В период позиционных боев именно английские снайперы отработали методику использования «скульпмакетов» – муляжей местных предметов, внутри которых помещались стрелки. Невидимые для наблюдателей противника, они вели визуальную разведку вражеских передовых позиций, вскрывали расположение огневых средств и уничтожали наиболее важные цели.
Боевой опыт наглядно показал, что сила снайперского искусства состоит в способности перенести войну на территорию противника и, как скальпелем, вырезать из его массы куски мяса, внося в его ряды страх и неуверенность, снижая его боевую активность и ставя в прямую зависимость от небольшого числа метких стрелков.
Между великими войнами. Затишье перед бурей
После подписания Версальского договора произошло то, что и должно было произойти: о снайперах попросту забыли. Упоминавшийся выше Невил Армстронг с горечью писал в 1940 году, т. е. уже после начала Второй мировой войны: «Люди, осуществившие в первые дни прошлой войны организацию, позднее известную как секция разведки батальона, лелеяли надежду, что после войны 1914–1918 годов не забудут о подготовке снайперов, разведчиков и наблюдателей. Однако среди стрелков в армии развилось пренебрежительное отношение к снайперам. Стрелки полагали, будто снайпинг только «феномен» времен позиционной войны и, очевидно, он больше не воскреснет. Снайпинг забывали. По мере того как проходили годы, телескопические прицелы исчезали из армии, и секция разведки батальона прекратила свое существование. Немногие знатоки и мастера обучения молодых солдат искусству разведки, использования местности и снайпинга вернулись после войны к своим мирным делам. Прошло 22 года, и снова «на полях Фландрии» мы сражаемся с тем же самым врагом. Снова жизни наших солдат принесены в жертву опытным снайперам немцев вследствие того, что мы не были готовы и забыли данный нам урок».
Зато в это же время снайперы входили в моду в стране, практически не применявшей их на фронтах Первой мировой войны, – в России. Большевики ожидали новой интервенции, поэтому активно перенимали боевой опыт западных армий. Уже в 1924 году появляется русский перевод книги Хескет-Притчарта, не оставшейся незамеченной военными специалистами.
Финская снайперская пара на позиции. Карельский перешеек, 1940 г.
Сначала, сразу после окончания Гражданской войны, в Красной Армии снайперов считали ненужной блажью. Расчет на основное поражение противника, как и в царской армии, строился на плотности огня. По некоторым сведениям, это было следствием указания свыше. Военным незачем было знать снайперские тонкости. Это должны были знать только те, кому положено знать. В системе ОГПУ – НКВД при Генрихе Ягоде снайперской подготовке сотрудников для выполнения специальных заданий уделялось повышенное внимание и выделялись немалые средства. Бригады подготовленных снайперов существовали и при сталинской охране. Для этого в Германии были закуплены неплохие оптические прицелы, на базе которых впоследствии были созданы очень удачные прицелы ПЕ и ПБ. В СССР
