Когда я, нагруженный чемоданом, блейзером и свисающим с плеча портфелем, вошел в вестибюль, за стойкой администратора стоял сам владелец отеля Фердинан Йенсен.
— Добро пожаловать, Фёнс! Рад снова видеть тебя у нас! — широко улыбнулся он.
Фердинан Йенсен был испанцем, вот уже более двадцати пяти лет женатым на датчанке. Смуглая кожа южанина, угольно-черные волосы и кустистые брови ясно свидетельствовали о том, что он не коренной житель страны, однако его датский был безукоризненным, и он всегда был в курсе практически всего, что происходит в столице. При росте метр семьдесят пять Фердинан неизменно сохранял превосходную физическую форму — очевидно, вследствие того, что не считал никакую из работ в гостинице ниже своего достоинства. Мне не раз приходилось видеть, как он сам таскает чемоданы гостей, меняет перегоревшие лампочки или же обслуживает посетителей ресторана со своей широкой улыбкой на лице.
— Что, опять на книжную ярмарку приехал?
Поставив чемодан перед гостиничной стойкой, я тяжело вздохнул:
— Ну да, этого времени года я боюсь больше всего. Листы шуршат и падают, книги сыплются дождем.
Фердинан Йенсен усмехнулся:
— И при этом кое-какие из них — твои, не так ли?
Я выудил из переднего отделения портфеля заранее подписанный экземпляр романа «В красном поле» и положил его на стойку.
— А теперь одна из них — твоя, — сказал я, подталкивая книгу к нему.
Фердинан просиял.
— Весьма любезно с твоей стороны, Фёнс, большое спасибо, — сказал он, беря книгу в руки. — Я непременно начну читать уже сегодня вечером. — Внимательно изучив обложку, он осторожно положил томик на стол за стойкой.
Когда он вновь повернулся ко мне, на лице его появилось виноватое выражение.
— Мне очень жаль, что так вышло с твоим номером! — сказал он, эмоционально всплеснув руками. — Во всем я виноват. Веришь, я чуть не наложил на себя руки?!
— Да ладно тебе, все в порядке, — поспешил заверить я. — Небольшая смена декораций пойдет мне на пользу.
Фердинан сокрушенно покачал головой.
— Я слишком туп для нашего нового компьютера. — Он кивнул на стоящий слева от себя монитор. — Мне всегда так хотелось его купить, и вот теперь оказалось, что я в нем никак не могу разобраться. Поэтому-то я и не зарегистрировал бронь на твою обычную комнату. Мне так стыдно.
— Ничего страшного, — успокоил я. — Была бы кровать на ночь.
Лицо хозяина вновь повеселело.
— И ты ее получишь. Поверь, я нашел для тебя по-настоящему хороший номер.
Получив ключ от комнаты пятьсот один, я заказал на вечер столик на двоих в гостиничном ресторане.
— Да, кстати, — воскликнул Фердинан и исчез, отыскивая что-то под стойкой. — Тут для тебя почта. — Когда он выпрямился, в руке у него был толстый желтый конверт.
Его размер и толщина, а также звук, с которым конверт шлепнулся на стойку, свидетельствовали, что внутри него лежит какая-то книжка. Когда почти вся твоя жизнь прошла рядом с книгами, становишься специалистом в подобных вещах. Взяв пакет, я покрутил его в руках. Отправитель указан не был, лишь на передней стороне конверта, там, где обычно пишут данные адресата, значилось мое имя.
— Кто это принес? — спросил я.
— Не имею ни малейшего понятия, — откликнулся Фердинан. — Появилось на стойке вчера вечером.
Я пожал плечами:
— Наверняка из издательства. — С этими словами я сунул конверт в переднее отделение портфеля и подхватил свои пожитки.
Фердинан Йенсен предложил мне помочь с вещами, но я отказался и поднялся на лифте на пятый этаж в гордом одиночестве.
Владелец гостиницы был прав. Это действительно был отличный номер — я бы даже сказал, не просто номер, а апартаменты люкс. Кроме большой спальни с двуспальной кроватью и ванной с джакузи здесь были также просторная гостиная и дополнительный отдельный туалет. Гостиная была оборудована вместительным мини-баром и самым большим из всех телевизоров с плоским экраном, какие мне когда-либо доводилось видеть. На улицу выходили окна с французскими балконами — по одному из спальни и гостиной, — я с удовлетворением отметил, что на высоте пятого этажа шум столичного транспорта был, в общем-то, вполне терпимым.
Для меня одного здесь было даже слишком просторно — гораздо больше места, чем в моем загородном домике, — и я чувствовал себя слегка не в своей тарелке посреди всего этого сверкающего порядком великолепия. Я привык к тому, что меня окружает легкий беспорядок, хотя, разумеется, некоторым он мог бы показаться хаосом. Грандиозных размеров гостиная с прекрасной мягкой мебелью, не заваленной книгами, рукописями и блокнотами, отчасти подавляла меня.
Распаковав чемодан, я развесил и разложил свои вещи — они заняли лишь пару вешалок и одну полку в огромном встроенном пятистворчатом шкафу в спальне, — затем налил себе порцию виски из мини-бара и достал из портфеля конверт. Со стаканом в одной руке и конвертом в другой, я направился в диванный угол гостиной и устроился в одном из удобных кресел.
Мой нынешний адрес в Рогелайе был засекречен, поэтому читательские письма, как правило, приходили мне на адрес издательства. Иногда собратья по перу присылали мне надписанные экземпляры своих сочинений, а я отправлял свои книги им. Этот своего рода бартер был прекрасным способом похвастаться перед коллегой: дескать, а я вот опять издаюсь. Подчас это давило на психику, а иногда выглядело откровенной насмешкой, особенно если данное издание имело хорошие отзывы критиков. Поэтому я не испытывал особого восторга, получая такие подарки, тем более когда сам находился в периоде творческого застоя.
Только бы это не был Том Винтер.
Том писал в том же жанре, что и я, и неоднократно провозглашал себя моим конкурентом. Сами по себе его нападки меня мало трогали, однако, к моей досаде, критики раз за разом продолжали сравнивать нас, причем сравнения эти были по большей части в пользу Винтера. Лично мы с ним ни разу не встречались, однако, разразившись очередной новой вещицей, он непременно присылал мне экземпляр. Всего у меня, таким образом, скопилось пять его книжек. Я никогда не отвечал ему, не говоря уже об отсылке своих новинок, но это его, похоже, мало заботило.
Разорвав конверт, я сунул в него руку. Там действительно была книга. Вынув ее, я взглянул на обложку.
Это был экземпляр «В красном поле» — моего последнего, еще не вышедшего в свет романа. На лицевой стороне обложки доминирующее положение занимал огромный светофор, в стеклянных «глазах» которого, если хорошенько всмотреться, можно было различить контуры людских фигур и даже очертания черепа.
Я удивленно поднял бровь. Интересно, кто это решил прислать мне экземпляр моей собственной новой книги?
На самой книге не было никаких надписей, которые могли бы помочь идентифицировать личность отправителя. Я еще раз проверил конверт на случай, если пропустил какую-нибудь важную мелочь, но все было тщетно.
