подвёл. Не существует никакой машины времени, перемещающей вперёд-назад. Только в прошлое и обратно. Оказались мы тогда в ключевых моментах нашей истории, истории России. Коллайдер перемещал только в такие, важнейшие моменты, когда решалось будущее. Пылюгин взял слово с нас троих, потом отвёл меня по-тихому в подвал не то к Кузьмичу, не то к Макарычу. Может, Петровичу, не помню. Дал тому денег. И уехал. Я там неделю жил, из подвала ни ногой. Кузьмич по вечерам за коньяком и закуской ходил. С тех пор не могу Ахтамар пить. И колбасу одесскую полукопчёную употреблять. Через неделю академик за мной приехал, на своей машине, не на служебной, и отвёз в Москву. Там дал мне больничный, который оформил через знакомую. Больше мы не виделись. Понял он, что не сможет объяснить всё это нормально. Доказать. Коллайдер в тот же день отремонтировали, начались испытания. Очередь на испытания была. У нас на всё была очередь тогда. А вскоре двое свидетелей погибли. Академика не тронули-святило наук! Про меня никто не знал. Прибор его уничтожили. Сейчас коллайдеры во всём мире часто из строя выходят. Дождись Алексей Николаевич очередной поломки, да подключи свой прибор…Да…А ты откуда про мою разработку знаешь? Я, вроде, не посвящал тебя. В общих чертах только. Куратор рассказывал? Как, бишь, его? Александр Михайлович? Жив ещё, служит? Генерал-лейтенант? Однако…Вот он может знать, где мой прибор и документация. Да где угодно…На Лубянке, на Китай-городе, на Сахарова, на Кузнецком, Вернадского, Ясенево…Где угодно. Надеюсь-цел. Он компактнее пылюгинского, в чемодане помещался. Может, когда и найдётся. И пригодится. Ну, вот я тебе всё и рассказал.
Трое студентов стояли возле колледжа, куда они приехали после первого рабочего дня на практике. Приехали повидаться с преподавателями, рассказать им что и как происходило с ними в их первый день на производстве. Не дойдя до входа, они свернули к спортплощадке. Кто проявил инициативу, было непонятно. Все трое. Они стояли, молча уставившись в землю. Кто-то должен был начать первым. Каждый понимал последствия своего рассказа. Стать посмешищем всего колледжа не хотелось никому. Да и кто бы поверил, что все трое побывали в прошлом? А то и того хуже, продолжай они настаивать на правдивости рассказа, оказались бы в дурке, то есть в психбольнице. Ваня, нащупав в кармане патрон, вручённый ему сержантом Егоровым, достал его и раскрыл ладонь.
– А Знамя Победы видел кто-нибудь вблизи? А кто такие Егоров и Кантария, знаете?
Он подкинул на ладони патрон и убрал его обратно в карман. Следующим был Лёха. Он извлек из-за пазухи металлический резной кругляш цветного сплава с чернением и золочением и покрутил его на ладони.
– Я же рядом с библиотекой Ивана Грозного был. Её же все ищут. Надо будет к памятнику Минину и Пожарскому сходить, цветы положить.
Сказал он тихо и убрал медальон. Третий, Maкс, достал армейский жетон на цепочке. Он запомнил букву и цифры на жетоне, лежавшем в кабинете начальника режима. Буква и цифры были такие- же. Он вздохнул и поинтересовался.
– А в нашей библиотеке есть книги Константина Симонова? А Алексея Фатьянова?
Никто не отвечал на задаваемые вопросы, и все прекрасно понимали и чуствовали, что их путешествие было первым и последним. Молча пожав друг другу руки, они разошлись по домам.
