На его месте любой засомневался бы в правдивости моих слов. Всех слов.
– Ни малейшего. Если бы знала, то сказала бы вам.
Почти минуту капитан не сводил с меня пронзительного взгляда. Казалось, он видит меня насквозь, но я действительно рассказала все. И на данный момент очень сильно жалела об этом, потому что моя дальнейшая судьба мне пока была не ясна.
– Хорошо, – сказал он, а затем кивнул на тарелки с неаппетитным содержимым, которые несколько минут назад принесла нам подавальщица. На поверхности бульона плавало что-то черное. – Ешь.
Я вновь посмотрела на блюдо, которое лишь издалека могло бы сойти за суп, и отрицательно покачала головой.
– Спасибо, но я не голодна.
Но кто бы меня слушал?! На мою попытку отказаться мужчина лишь ближе придвинул ко мне тарелку с жутким супом.
– Ешь. Нам подали все свежее и в чистых тарелках, а силы тебе еще пригодятся. На моем корабле никто не ходит просто так, поэтому продолжишь работать на кухне. Но картошку больше не трогай, только продукты переводишь, – тут он запнулся и вдруг поспешно исправился: – Ох, простите, графиня, переводите.
Договорив, капитан неожиданно широко улыбнулся – и, несмотря на сарказм в голосе, улыбнулся по-доброму. Признать в нем кровожадного пирата сейчас я ни за что бы не смогла.
Не улыбнуться в ответ было почти невозможно. Сердце забилось в груди с утроенной силой, едва я осознала, что меня все-таки заберут на фрегат. И не просто заберут, а позволят и дальше помогать в камбузе, чтобы отрабатывать крышу над головой и еду.
Снова взглянув в тарелку, наполненная решимостью и воодушевлением, я схватилась за ложку и попробовала суп. Блюдо, на удивление, оказалось съедобным. Вкус бульона чувствовался и был ярким за счет черного перца, темные крошки которого как раз и плавали на поверхности.
Разделив мягкий кругляш хлеба на две части, мужчина протянул мне вторую. Он даже пах свежим хлебом, так что в запеченный бок я вгрызлась уже без опаски. И травяным отваром запила, от которого едва заметно тянуло вербеной.
Когда тарелки опустели, к нашему столу подошла подавальщица. Игриво поправив прядь волос, она что-то шепнула на ухо капитану. В следующий миг в нескромный вырез ее рабочего темно-зеленого платья опустилась золотая монета.
Улыбнувшись мне, девушка забрала посуду и ушла, откровенно виляя бедрами, а я не знала, куда себя деть от стыда.
Таверну мы покидали, не привлекая чужого внимания. По главной улице прошли всего ничего и тут же свернули на рынок, который быстро вывел нас в порт. Морской Дьявол уже ждал своего капитана, груженный провизией и прочими необходимыми в плаванье товарами.
Когда мы подошли к деревянному трапу, Эрни как раз руководил погрузкой последних мешков, указывая матросам, что и куда нести.
Остановившись на пирсе, я по-новому взглянула на пиратский фрегат. Сбегая, я не думала, что когда-нибудь вновь взойду на борт этого корабля, а сейчас он был моей единственной надеждой на свободу.
Мои родители наверняка не желали мне такой судьбы, но выбора у меня не было, и я решительно ступила на трап следом за капитаном.
Стоило нам взойти на корабль, как вдруг на берегу с громким хлопком, привлекая всеобщее внимание, появилось сияющее марево портального перехода. Он был большим – просто невероятных размеров. Через него наверняка мог бы пройти целый корабль, но вместо судна из него высыпалась конная гвардия во главе с герцогом ар Риграфом.
Я узнала его со спины по длинным пепельным волосам и мигом побледнела, потому что прекрасно понимала, что в Имарку он явился за мной.
К счастью, сейчас они спешили совсем в другую сторону.
Подгоняя лошадей, они скакали по направлению к королевскому дворцу. Видимо, Его Величество отправил письмо раньше, чем понял, что я сбежала. Но мне его было совсем не жаль. Он сам накликал на себя беду.
Через мгновенье – клянусь! – Зверь обернулся и словно посмотрел прямо на меня, будто чувствовал, что я нахожусь у него за спиной. Пальцы непроизвольно впились в бортик, а я задержала дыхание.
– Успокойся, – произнес капитан, до боли сжав мои плечи.
Посмотрев на него, я неуверенно кивнула, тем самым желая сказать, что со мной все в порядке.
– Эрни, заканчивайте, – крикнул он вниз.
Дважды повторять не пришлось. Матросы засуетились, и вскоре мы отчалили, оставив столичный порт Имарки далеко позади.
– А куда мы сейчас? – спросила я, обращаясь к коку, прилетевшему ко мне на плечо.
Негромко хмыкнув мне прямо в ухо, он весело проговорил:
– Ясно куда! Мы же пираты. Грабить и убивать.
Глава 5: Пиратский кодекс
Слова кока я не восприняла как шутку, несмотря на его веселое настроение, и вскоре убедилась в том, что моя реакция была самой правильной. Мы едва-едва отплыли от берега, когда вся команда собралась на верхней палубе, чтобы выслушать речь капитана.
А ему было что сказать. Подавальщица в грязной таверне не зря заработала ту золотую монетку. Впрочем, ничего удивительного. Такие, как она, наверняка часто слышали то, что для их ушей было не предназначено. И рассказывали, как оказалось, за вознаграждение тем, кто готов был поиметь куда большую выгоду.
– Завтра утром, если верить Лилиэт, королевское судно, под завязку груженное товарами, будет проходить вот здесь – за «Скалистой пастью», – указал господин Айверс куда-то на карте.
Мне со своего места это точное местоположение было совершенно не видно из-за широких спин склонившихся над желтой бумагой мужчин. Даже бочка не помогла, на которую я прытко залезла и теперь с любопытством тянула шею, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь.
– Мы нападем вот отсюда, – тем временем продолжал объяснять капитан. – Если прямо сейчас возьмем курс на северо-запад, то будем на месте где-то за час до них при условии, что ветер не изменится. Перехватить корабль труда не составит. Они почти не вооружены и идут под иллюзией Некрайского судна.
– Но ведь некрайцы не ходят в наших водах, – искренне удивился один из матросов.
– Именно так, – голос капитана был размеренным.
– Видимо, король пожалел монет на хорошие чары! – громко хохотнул интендант, поправив очки.
Но взгляд его вдруг остановился на мне.
– А ты чего тут без дела под ногами мечешься? Ну-ка, шурши на кухню!
– А какие там товары? – полюбопытствовала я, не сдержавшись.
Мама всегда говорила, что у меня не в меру длинный нос и непростительная для женщины тяга знать все на свете. Зато отец мою любознательность поощрял. И, вероятно, он был последним, кто это делал.
– Не твоего ума дело. Шурши, говорю, – ответили мне с усмешкой, а я насупилась, тут же обидевшись на Эрни.
