Книга В лабиринте времени - Миша Блэр

— Если бы Зара хотела ребенка, то да. У нас было разрешение иметь двоих детей и свобода в выборе пола. — Она подумала, что это бессмысленное вмешательство в природу, но на этот раз смогла держать свой болтливый язык за зубами. Тем не менее, он выглядел обиженным, черты его лица стали неподвижными. — То, что женщины в мое время не должны проходить через изнурительный акт родов, не означает, что наших детей не любят и не ждут с нетерпением. — Уголок его губ приподнялся. — Есть пары, которые никогда не получают разрешения зачать ребенка. В том случае, если их гены не идеальны или они не располагают необходимыми финансовыми средствами.

— Нужно получать разрешение на потомство? — Этот дивный новый мир становился все более жутким. — А что, если кто-то случайно забеременеет?

— Это исключено. Нашим женщинам вживляют имплантат, который препятствует оплодотворению яйцеклетки в организме. Зачатие возможно только вне тела путем ручного введения сперматозоида в яйцеклетку.

Государство, которое деспотично правит своими жителями и даже не дает им право иметь детей по собственному желанию.

Не очень хорошая перспектива для Земли.

— Насколько хорошо ты знаешь историю?

Элайджа посмотрел на нее вопросительным взглядом.

— Относительно хорошо. Когда проникаешь в линию времени, необходимо ознакомиться с нравами и обычаями. Но мои знания не полны. Почему ты спрашиваешь?

— Вторая мировая война, расовая гигиена. Ваш режим напоминает мне об этом. Кто решает, кому разрешено иметь детей, а кому нет?

— Это нельзя сравнивать. Все делается на благо нашего общества. Прежде чем мы заключаем брак, наши гены соединяются, а потом принимается решение.

— Элайджа, — сказала Ксио, приложив палец к его рту, — это был риторический вопрос. Я считаю, что никто не должен играть судьбой. Что же делать, если ваши гены несовместимы? В таком случае вам нельзя жениться?

Мужчина поднялся с края кровати и посмотрел на нее сверху вниз. Ксио знала, чего он хотел этим добиться.

— Мы можем пожениться. Но в таком случае можем не получить разрешение на ребенка или получить, но только с определенными ограничениями, как в случае меня и Зары.

— Я не твой враг. Мне жаль, что я так воспринимаю, но ваша утопия — это кошмарный сон для человека моего времени, который может мыслить и чувствовать.

Он издал пренебрежительный звук.

— Мой мир, возможно, не лишен недостатков, но ограничения точно имеют смысл.

— Ограничения? Хотелось бы узнать, что же неидеально в мистере Совершенстве? Или причина была в миссис Совершенство? — Ксио испугалась своих слов. Они звучали злобно, а она этого не хотела. Но ограничения прав человека и подавление свободы воли внушали ей ужасный страх. Ксио долго страдала под игом бывшего мужа, который лишил её права свободы личности. Только от одной мысли об этом у нее сдавливало горло. Элайджа родился в своем мире. Он не знал ничего другого. Такое положение вещей было нормально для него, и у нее не было причин затевать иррациональную ссору. Когда она, раскаявшись, хотела отказаться от своих слов, Элайджа подошел так близко, что их носы почти соприкоснулись. Ксио больше не ощущала покалывание в животе, как в прошлую ночь. Ее горло снова опухло, и она почувствовала страх.

Из-за свирепого выражения лица между глазами Элайджи образовалась морщина гнева. Он выглядел безумно опасным.

Девушка снова подставила себя, а ведь она даже не знала этого человека. Возможно, он был жестоким сумасшедшим, и она дразнила его своим поведением? Нет, что-то в его истории тронуло ее до глубины души. Ксио уже давно не сомневалась, что его история соответствует истине.

— Проблема была во мне, — ответил он сдержанным тоном, — ДНК Зары было безупречно, а мое — нет. Ей разрешили иметь ребенка только при условии, что ее яйцеклетка будет оплодотворена другим донором спермы. Она не хотела этого. Она хотела ребенка только от меня. — Его лицо покраснело то ли от гнева, то ли от стыда, Ксио не могла точно понять. — Мои чертовы глаза были проблемой. Я близорукий. Полтора диоптрии на обоих глазах. Это незначительный дефект и, тем не менее, является критерием для исключения из нашей программы разведения.

Программа разведения — такое некрасивое, но абсолютно меткое название. Оно также пришло ей на ум во время его рассказа. На этот раз Ксио сумела промолчать.

— И почему, спросишь ты? А причина в том, что моя мать, вопреки здравому смыслу, считала, что должна играть в Бога. Программа анализа является плодом её умственных усилий. Она разработала программу, думая, что будет эффективнее машины. На первый взгляд мой отец был здоровым и высокоинтеллектуальным человеком. Она втрескалась в него и из-за своей первой влюбленности пренебрегла осторожностью. Оглядываясь назад, думаю, что для неё это было что-то типа эксперимента. Она хотела проверить свои догадки, и я могу сказать, что её ожидания не оправдались. Чтобы не ставить под удар свою репутацию ведущего исследователя в области генетики, мой дефект был устранен с помощью технических средств. Еще с детских лет мне сделали бесчисленное количество операций только для того, чтобы устранить этот изъян. Ты видела, что из этого вышло. — Он указал на свои глаза. — Я ненавижу механику и технику, что есть во мне.

Тот факт, что Элайджа доверил ей подробности своей жизни, был огромным доказательством доверия, и она это очень ценила. Ксио отошла от него на шаг к своей тумбочке, взяла очки и надела их. Девушка надеялась, что ему не придет в голову, будто своим повседневным действием она хочет высмеять его недостаток. Постоянно надевать очки уже стало её привычкой, на которую она не обращала внимания. И поскольку в данный момент она хотела видеть своего собеседника ясно и отчетливо без вторжения в личное пространство, очки были ей необходимы.

Черты его лица расслабились, и на лице появилась улыбка.

— По меркам моего будущего, женщина вроде тебя не должна существовать. И это было бы огромной потерей, — сказал он мягким тоном. Элайджа коснулся ее щеки со сдержанной нежностью, от которой у нее пробежали мурашки по коже. На мгновение она прильнула к его пальцам, наслаждаясь теплом и безопасностью, которые подарил ей этот простой жест.

Потом он опустил руку, на её взгляд, слишком быстро.

— Спасибо за твою помощь прошлой ночью. Я чувствую себя определенно лучше.

— Достаточно хорошо для погони за убийцей? — Его лицо приняло непроницаемое выражение.

— У меня нет выбора. Я и так потерял слишком много времени. Обычно после убийства одной жертвы и похищения следующей проходит всего сорок восемь часов. Если женщину нашли прошлой ночью, Исаак уже держит на прицеле