обойти сестру и, оказавшись в комнате, тоже изобразил неописуемый восторг, аж рот приоткрыл, как рыба в ручье.
— Кто это сделал? — спросила одна из сестер.
— Не знаю-не знаю!
— Может, Инга?
— Насмешила! Что ж она в том лесу клад нашла что ли? Или разбитую повозку богатого купца? Тьфу, сгнила скорее под березонькой.
Гном уставился на сестру, широко раскрыв глаза. «Её прогнали из дома? Или Аннушка сбежала? Что произошло по сюжету, пока меня не было?»
— Но кто же тогда сделал это? Откуда золото, мрамор… еда!
— Небось, папенька позаботился.
— Да он только о себе думает, твой папенька.
— Может, офицер какой проезжал, приглядел кого-то…
— Ага, зубы твои дырявые увидел и от ужаса все деньги растерял, — рассмеялась одна.
Скромник, рассматривая наполненный яствами стол, заметил, как хозяйский стул во главе сам по себе отодвинулся. Вовремя вспомнив, что он немой, гном задергал ближайшую сестру за рукав.
— Ну что тебе, отродье?
Он показал пальцем на стул. Сестра заверещала.
— Не бойтесь деточки, это же я… — раздался в комнате приятный, чарующий голос.
«Рина!»
— …ваша дальняя тётушка Мари!
Вентилятор всколыхнул скатерть, гардины, сестры с ужасом уставились в одно место — и перед семейством явилась Рина в том же яблочном платье, но уже с накрученными волосами и в чёрной накидке.
— Мы так давно с вами не виделись.
Сестры её не узнали.
— Тётушка! — обрадовалась одна из них, хотя также, как остальные, слышала о ней первый раз в жизни. — Столько лет прошло, а вы только краше становитесь.
Она взяла родственницу за руку.
— О неужели это вы нам все привезли?
Тётушка Мария добродушно рассмеялась и легко выдернула руку.
— Щедро, правда?
— Очень! Мы безмерно вам…
— Было бы. Но увы и ах, — она всплеснула рука и все богатое убранство, и еда исчезли.
Сестры снова вскрикнули.
— Но как?
— За что!
— Почему?
Рина сложила руки вместе и улыбнулась.
— Всё это могло быть у вас, если бы вы оставили Ингу в покое. Её балахон согревал бы вас в холодные зимы и притягивал взгляды холеных молодчиков. Один из них взял бы её в жены и позаботился о всем вашем семействе. Ваш стол ломился бы от яств, а гостям не было бы конца и края, но… — добрая тётушка присела на подлокотник стула и подкинула в руке яблочко, — … вы прогнали её в метель, забрав все вырученные деньги с продажи её подарка. Не дали ни тёплой накидки, ни куска хлеба. Семья, а бросили её одну, беспомощную, в лютый мороз и темноту.
— Откуда ты знаешь?
Рина расхохоталась.
— Ведьмы знают все!
— Нам сказали, её сбила повозка по дороге домой. Мы не виноваты в её смерти.
— Утешай себя этим, лапочка, — похлопала тётушка Мари её по щеке. — Но я вас обрадую, знаете.
Она смачно откусила яблочко.
— Инга жива. Да-да, жива и счастлива. Попивает чай с симпатичным сыном градоначальника…
За стенкой их комнаты подсветилось ещё одно помещение — светлая, богатая гостиная с диванчиками и кофейным столиком, за которым улыбающаяся Аннушка беззвучно говорила со статным молодым человеком с усами. Он ей подмигивал, поглаживал ручку и подливал чаю.
— … и абсолютно забыла о своей семье. Хороший дар, не правда ли? Забыть о семье, которая тебя предала и оставила на грани жизни и смерти. Бедняжка обморозила ноги и руки, упала умирать прямо под колеса проезжающего мимо экипажа, лишь чудом ямщик остановился. Градоначальник узнал прекрасную трудолюбивую девицу, привёз домой и отогрел. Она выжила, выбила право на жизни у судьбы, благодаря своему упорству и стараниями, и ни семья, ни обстоятельства не смогли ей помешать!
«Так с Аннушкой все в порядке», — выдохнул гном.
— Но как же мы!
— Мы столько лет с ней жили…
— … кормили…
— … заботились…
— … растили…
— Вы? Дармоедки! Белоручки! Что умеете, кроме как кричать и ныть? Хотя… — протянула тётушка.
Сестры замерли, надежда забила с новой силой в них.
— Есть у вас один чудесный экземпляр, — улыбнулась Рина, прошлась между сестёр, заглядывая каждой в глаза, и присела перед Скромником. — Да, малыш? Самый верный, самый честный, самый добрый мальчик в мире, правда?
Гном улыбнулся. Рина на него взглянула — так взглянула, что сердце забилось быстрее, а кровь прилила к щекам — и прошептала:
— Знаешь, что происходит с хорошими детками?
Скромник покачал головой.
— Им добрые тёти дарят подарки. И ты его тоже получишь.
Рина подняла его подбородок пальцами, наклонилась и поцеловала гнома в щёчку.
— Скажи тетушке «спасибо».
Скромник выпятил глаза, поджимая губы.
— Ну же…
— Спа…бо.
— Ах! Он говорит! — вскрикнули сестры.
Скромник прижал ладошки ко рту, отворачиваясь от тётушки.
— Стесняшка. Поймём, я отведу тебя к сестре, — Рина встала и подала ему руку. — Отведу в место, где ты будешь счастлив.
Гном повернулся полубоком, посмотрел на протянутую руку.
— Доверься мне, малыш, — улыбнулась она. — Я покажу тебе настоящую жизнь.
Скромник не знал, как должен отреагировать его персонаж, поэтому поступил по зову сердца — и неуверенно протянул ладошку. Тётушка Мари улыбнулась.
— Пойдём. Хорошие детки всегда получают награду. А плохие — наказание…
Вентиляторы снова подняли ветер, который «унёс» Скромника и Рину из кадра. Сестры потерянно оглянулись.
— Это все ты виновата, чудовище, кто просил ее выгонять?!
— Твоя была идея!
— Как бы не так, меня вообще там не было!
— Неправда, это все папенька!
— Не смей так говорить про него!
Она сестра набросились на другую, та на третью, полетели во все стороны тряпки, волосы, а потом и блестящая бутафорная кровь…
— Стоп, снято!
Скромник выдохнул.
— Ты большой молодец, — прошептала Рина ему на ушко. — Я тобой горжусь.
Гном зарделся.
— И не смущайся — я говорю по фактам. Ты способен на всё, если захочешь. Попробуем в следующий раз роль побольше?
— Да, — кивнул Скромник. — Со словами.
— Конечно. С целой песенкой. На гармони, — подмигнула она.
Глава 7
Между съёмками обычно проходило около недели. После сказки Скромнику выдали приличную сумму, которую гном умудрился быстро потратить: купил бирюзовую толстовку и чёрные штаны, подходящий размер которых нашёл только в детском отделе, и готовые полноценные приёмы пищи на пять дней. Причём микроволновки у него не было и приходилось подогревать все на трубе, но Скромник радовался и такому улучшению уровня жизни. Взамен исписанной газеты он купил настоящий ежедневник и цветные ручки. Гному так не хватало цвета в сером и дождливом мире, что он старался раскрасить все возможное пространство вокруг себя в светлые, радостные тона.
«Я видел, как рабочие красили фасады зданий. Может, мне тоже покрасить здесь стены?»
«А может
