можно дальше от нее. Оставалась еще надежда, что, когда он проснется, ее уже не будет.
— Пожалуйста, исчезни, — напоследок добавил он и закрыл глаза.
Проснувшись, Матео первым делом прислушался. Вокруг была размеренная тишина, нарушаемая лишь биением его сердца и негромким гудением холодильника. Неужели она ушла? Он медленно обвел глазами квартиру — от одного пустого угла до другого, остановившись на секунду лишь на мольберте, словно Бьянка могла спрятаться за ним. Никого. Полагая, что в комнате он уже один, Матео перевернулся на другой бок. И снова зажмурился.
Прямо на одеяле, подвернув под себя ноги, тихо сидела полностью одетая Бьянка, ровно в том виде, в каком он ее оставил, только куда более трезвая и выспавшаяся. И в упор смотрела на него.
— Почему этот кошмар не кончается? — пробормотал Матео.
— Потому что ты много спишь, — отозвалась Бьянка и, достав из кармана своей длинной юбки смартфон, показала ему время.
Был почти полдень. И проспал он не так уж много, если учесть, что пришел после ночной смены. По крайней мере, гораздо меньше, чем она, выглядевшая пугающе бодрой. Зевнув, Матео сел на кровати и начал растирать глаза, которые то и дело пытались снова закрыться.
— Итак, — сказала Бьянка, — твои планы на день: встаешь с постели и приводишь себя впорядок, чтобы к вечеру в клубе…
От изумления его глаза распахнулись сами. Мало того, что, проснувшись, она не ушла, так еще и вела себя так, будто у нее было право ему приказывать. Будто она и правда была его девушкой. Матео раздраженно дернул на себя одеяло, и сидевшая на нем Бьянка чуть не свалилась напол.
— Стоп! — перебил он, больше не вслушиваясь. — На этом все!
— Что все? — нахмурилась она, пытаясь восстановить равновесие.
— Твое все! Ты поняла, что я могу быть твоим парнем. И мне этого достаточно.
Теперь уже одеяло дернула она так сильно, что чуть его не порвала.
— Мне не достаточно! Ты должен теперь мне помочь!
— Не должен, — отрезал он.
Бьянка на миг растерялась.
— Но мне нужна твоя помощь…
— Всем нужна, — эхом отозвался он, — учись помогать себе сама.
— Но я думала…
— Неправильно думала.
После секундной паузы ее глаза воинственно сверкнули. В первое мгновение Матео был уверен, что она опять дернет за одеяло, или ударит по подушке, или даже пихнет его ногой. Но Бьянка лишь сердито сложила руки на груди, не заметив, как расстегнулись несколько верхних пуговиц ее блузки.
— Тогда что я опять делаю в твоей постели?
— Сама же просила не бросать тебя, — буркнул он, мысленно застегивая пуговицы обратно.
— И почему же, — недоверчиво прищурилась она, — ты меня не бросил, если не собираешься помогать?
Потому что был идиотом, мрачно решил Матео.
— Потому что хотел мною воспользоваться?..
После этого вопроса впервые за целое утро он посмотрел на девушку внимательно. Что сказать? Вид у нее был так себе: глаза слегка опухли, волосы растрепались, края блузки неопрятно выбились из-под мятой юбки. Хорошо, хоть в этот раз ее не тошнило. Но ничего соблазнительного в ней не было. Конечно, если она умоется, причешется и переоденется, будет намного лучше. Но теперь, зная, насколько она чокнутая, второй раз он бы не покусился. Ни за что, пообещал он себе, отводя взгляд от кусочка белоснежного кружева под ее расстегнувшейся блузкой, который все же — самую малость — немного соблазнял.
— Но ведь в этот раз, — неуверенно начала Бьянка, удивленная то ли его вниманием, то ли его молчанием, — ничего же не было, да?..
— Только не говори, что разочарована, — усмехнулся Матео.
С негодованием опустив глаза, Бьянка заметила распахнутый ворот своей блузки и торчащий край белья. Ее щеки ярко вспыхнули, а пальцы начали торопливо просовывать пуговицы в петли, пытаясь спрятать все как можно скорее. Не сдержавшись, Матео снова хмыкнул. Можно подумать, она открыла больше, чем он уже видел.
— И зачем тогда, — стараясь не смотреть в его сторону, проворчала Бьянка, — ты притащил меня в эту… — она на мгновение задумалась, подбирая слово, — … хибару?..
— Хибару? — возмущенно повторил Матео, прекратив следить за ее пальцами. — Да знаешь, во сколько она мне обходится?
— Да хоть как ты себя убеждай! — отозвалась она, кивая на обваливающуюся штукатурку прямо над кроватью. — Хибара от этого особняком не станет.
— Так может уже и отправишься в свой особняк?..
Бьянка молнией соскочила скровати, но вопреки его надеждам направилась не к двери. Вместо этого она сделала несколько кругов по комнате, осматривая каждый угол, пол, потолок, стены. Ее любопытство наверняка заняло бы намного больше времени, вот только изучать в его квартире было нечего. Из мебели у него были лишь кровать и небольшой кухонный стол, который тем не менее она осматривала со странной тщательностью. Потом она покрутила протекающий кухонный кран, осторожно прикоснулась к старому чайнику, словно боясь, что он развалится, и напоследок открыла холодильник. Все это время Матео напряженно следил за ней, пытаясь то понять, что ей нужно, то придумать, как ее выставить. И никто из них ничего не комментировал.
Наконец Бьянка захлопнула его холодильник, содержимое которого ее явно не впечатлило, и повернулась к кровати, где все еще сидел он.
— Знаешь, — серьезно сказала она, — говорят, что дом человека — отражение его души. И судя по тому, как у тебя тут уныло и пусто… — ее рука плавно махнула в сторону пыльного угла. — И только амбиции, — теперь она уже показывала на его картины, расставленные вдоль стен на полу, — причем необоснованные…
Матео слушал молча. И ведь не поспоришь: она полностью права. Вчера на вопрос, где она живет, она сказала, что в аду. Самое то место для нее…
Делая вид, что не замечает его мрачного взгляда, Бьянка приблизилась к мольберту, на котором стояла та же самая картина, что и во время ее первого визита. Он пока ни на шаг не продвинулся, и отчасти это была ее вина. Нет, целиком ее вина! — угрюмо решил Матео.
Задумавшись, Бьянка потянулась к картине, но, когда ее пальцы уже почти коснулись мольберта, она внезапно отдернула руку и отступила назад. Склонив голову набок, она стала сосредоточенно всматриваться в краски на холсте, будто надеялась найти там ответ на какой-то очень важный для себя вопрос. Его раздражение немного отступило, и с легким любопытством Матео ждал ее слов. Дело в том, что единственным критиком его творчества был агент, который, глядя на картину, сначала определял ее цену, потом сумму своих комиссионных и только потом свое мнение. Интересно, ей понравится? И если понравится, то что именно?..
Голова Бьянки
